Боясь даже взглянуть на странное существо, Прутик приоткрыл один глаз и сквозь щелочку стал изучать его. Перед ним мелькнуло нечто похожее на изумрудно-зеленую молнию. Опасаясь худшего, мальчик на четвереньках отполз подальше от этой гадости. В следующую секунду он, поскользнувшись, уже катился куда-то вниз. За спиной он увидел еще мрачное, но уже светлеющее небо. Занимался рассвет. Вихляющееся зеленое существо замерло на месте.

— Какой же я дурак! — пробормотал Прутик. — Это же просто гусеница!

Откинувшись назад на локтях, он стал всматриваться в темную листву над головой. За черными ветвями небо из коричневого становилось красным. В Дремучих Лесах было тепло, но ноги у мальчика промокли от утренней росы. Пора было двигаться дальше.

Прутик встал на ноги и принялся вытаскивать веточки и сучки из шкуры ежеобраза, как вдруг — ЩЕЛК — ЩЕЛК! — в воздухе раздался звук свистящего хлыста. Прутик оцепенел: изумрудно-зеленая гусеница кинулась на него и стала кольцами обвивать его запястье — и раз, и два, и три…

— Ой-ой-ой! — закричал он, когда острые шипы впились в кожу.

Извивающееся зеленое существо вовсе не было гусеницей. Это было ползучее растение, изумрудно-зеленый ус ядовитой смоляной лозы, которая, раскачиваясь и свисая с ветвей, как питон, рыщет по лесу в поисках теплокровной жертвы.

— Отпусти меня! — завопил Прутик, неистово пытаясь сорвать с себя толстые зеленые кольца лианы. — ОТПУСТИ МЕНЯ!

Он тащил и тянул гибкий стебель, но острые шипы лишь глубже впивались в кожу. Ойкнув от боли, Прутик в ужасе увидел, как алые капли крови одна за другой стекают по руке.

Подул сильный ветер, взъерошив ему волосы и растрепав мех на шкуре ежеобраза. Он разнес по тенистому лесу сладковатый запах крови. И тотчас же мальчик услышал, как в темноте алчно заклацали острые зубы неведомых зверей, поджидавших добычу. Затем ветер переменился, и мальчика затошнило от запаха гнили.

Он царапал и щипал лозу, он кусал ее, рвал зубами и выплевывал куски, трепал ее и гнул в разные стороны, но она чересчур крепко оплела его руку. Ему никак не удавалось освободиться от ее мощной хватки.

Внезапно лоза, сделав мощный рывок, потащила его за собой.

— Плюх! — пробормотал он, рухнув на землю, и рот у него сразу же забился коричневатым жирным суглинком. У него был привкус колбасок из тильдятины, но кислый и тошнотворный. Прутика вырвало. Сплюнув в последний раз, он закричал: — Стой!

Но смоляная лоза тащила свою жертву по валунам и корягам, по крапиве и бродячим водорослям. Бум! Бух! Шмяк! Бряк!

Прутик знал, что синяки и царапины — сущая ерунда по сравнению с тем, что ожидает его. Когда его волокли мимо гребенчатого куста, он в отчаянье ухватился за ветку в надежде спастись. Куда же запропастилась Птица-Помогарь, которая так нужна сейчас?

На секунду смоляная лоза зацепилась за какую-то корягу. Она взвизгнула от охватившей ее ярости, и по всему ее длинному телу прокатились волны негодования. Прутик что было сил ухватился за ветки, но лоза была сильнее. Куст выпрыгнул из земли, и Прутика снова потащили, еще быстрее, чем прежде.

Он все время натыкался на твердые белые кочки, больно впивавшиеся в тело. Их становилось все больше. Внезапно Прутик чуть не задохнулся от ужаса. Это были части скелетов: кости, лопатки и оскаленные черепа с пустыми глазницами.