— Десять, одиннадцать, двенадцать! — торжествующе завопил он, забрасывая мяч в корзину. — Пузырь забит! — крикнул он и счастливо огляделся. — Я заработал двадцать четыре очка! Я забил пузырь! — Он замолчал. Лесные тролли из обеих команд гневно смотрели на него. Никаких восторженных возгласов. Никаких аплодисментов.

— Ты сошел с тропы! — выкрикнул один из троллей.

— Никому нельзя сходить с тропы! — ужаснулся другой.

— Но… но… — заикался Прутик. — В правилах ничего не сказано…

Тролли не слушали его. Они, конечно, знали, что правила молчат об этом. Но зачем нужен такой пункт? Ни в игре в пузырь, ни в других случаях тролли никогда не сходили с тропы. Это было главное правило их жизни. Неписаный закон их жизни. Золотое правило, о котором не надо было и говорить. Так же бессмысленно было бы издать закон, обязывающий их дышать!

И вдруг, как по сигналу, все игроки навалились на Прутика. Настоящая куча-мала!

— Ты долговязый придурок! — кричали они, колотя и пиная мальчика. — Ты ненормальный длинноногий ублюдок!

Внезапно Прутик почувствовал острую боль в руке. Ее как огнем обожгло: он поднял глаза и увидел, что тролли, вцепившись ему в руку, выворачивают ее своими железными лапищами.

— Хрипун… — прошептал Прутик.

Дровосеки и хворостовязы были соседями. Хрипун был всего на неделю старше его, и они росли вместе. Прутик считал его своим другом. Хрипун ухмыльнулся, ущипнул его и, зажав нежную кожу своими грубыми пальцами, стал крутить ее. Прутик закусил губу, чтобы не заплакать. Не из-за боли — боль он умел переносить, — ему стало обидно, что даже Хрипун теперь против него.

Прутик побрел домой. Он был избит, весь в кровоподтеках и синяках, но даже не это угнетало его: ему было обидно, что он потерял единственного друга. Он не такой, как все. Теперь вдобавок он остался один.

* * *

— Особенный, — сказал Прутик, фыркнув.

— Да, — подтвердила Спельда. — Даже небесные пираты признали этот факт, когда увидели тебя, — добавила она тихим голосом. — Вот почему твой отец… — Голос у нее дрогнул. — Вот почему мы… Вот почему ты должен уйти из дома.

Прутик окаменел. «Уйти из дома? Что она такое говорит?» Он обернулся и пристально поглядел на мать. Она плакала.

— Я не понял, — сказал он. — Ты хочешь, чтобы я ушел из дома?

— Я-то, конечно, не хочу, — зарыдала она. — Но меньше чем через неделю тебе исполнится тринадцать. Ты уже взрослый. И что ты будешь делать среди нас? Ты не можешь валить лес, как твой отец. Ты для этого не годишься. А где ты будешь жить? Наша хижина и так слишком мала. И теперь, когда воздушные пираты заметили тебя…

Прутик все туже накручивал прядь своих волос на палец. Три недели тому назад они с отцом ушли далеко в Дремучие Леса, где лесные тролли рубили деревья на продажу небесным пиратам.

Отец его мог пройти под самыми низкими ветками, а Прутику все время приходилось пригибать голову. Но и это не помогало. Снова и снова он стукался о стволы, и в конце концов лоб у него превратился в сплошную шишку. В конце концов ему пришлось ползти на четвереньках, чтобы найти просвет между деревьями.