— Агасейрус любил Землю, — сказал Скип.

— Вань Ли — тоже, — ответила Ивон.

Он кивнул.

— Попробуем, не сможем ли мы сохранить ее для них. — И затем: — Нет. Мне не надо было говорить так. У мира и так слишком много спасителей и защитников.

Из-за которых, — продолжил он мысленно, — двое, с которыми мы путешествовали, теперь находятся на прямой дороге к Солнцу.

Но печаль ослабла, как и должно было быть. Теперь же они строили планы и были уверены, что смогут справиться с кораблем.

В помещениях было тихо. Они выключили бормочущий фон, который слишком о многом им напоминал. Постепенно они обучат корабль петь на языке землян. Атмосфера оставалась плотной, теплой, влажной и наполненной запахами, потому что они не хотели погубить сады. Но намеревались перенести их в специальные места и создать в большей части корпуса корабля атмосферу, которая бы лучше им подходила.

— Ты уверен, что мы также хорошо сможем контролировать события? — спросила она, когда они впервые заговорили о будущем.

— Нет, — сказал он, — На самом деле, я очень сомневаюсь. Однако я уверен, что мы увидим конец поисков вслепую, конец погони за этой мощью, которая должна быть предназначена только для… для…

— …для возвышения духовности.

— О’кей. — Он пробежался пальцами по волосам, расхаживая перед ней. — Он — наш. Твой и мой. Мы никогда не отдадим его Орто. Ни одному Ортеанцу. У них был шанс, и они доказали, что еще не доросли до этого. Теперь пусть кусают локти. Нас невозможно будет достать. Если нужно, мы сможем улететь из солнечной системы совсем. Я знаю парочку планет, которые мы сможем сделать своим родным домом. Но я полагаю, лучше нам остаться тут. И я уверен на все сто, что мы сможем заключить сделку. Даже такую, которая даст нам возможность погостить на Земле без всяких преследований. Не забудь, мы, кроме всего прочего, неуязвимы в корабле. И у нас есть о чем торговаться, например, мы можем перевозить ученых. Конечно, мы всегда будем держать на борту в основном своих людей.

— Кто же они?

— Новые жители околопланетного мира. Те, кого я знаю лично, хорошие люди и добрые искатели приключений, которых не интересует чужая жизнь. — Он помолчал, обнял ее за плечи и улыбнулся, заглянув ей в лицо — она сидела. — Может быть, ты возьмешь нескольких Ортеанцев, таких же как сама. Великолепно. Дело ведь в том, что после того, как они заключат с нами сделку, они тоже станут представителями околопланетного мира.

Разговор велся в их каюте, поэтому его всеохватывающий жест указывал на стены. Но он имел в виду все простирающиеся за ними пространство космоса.

Видение воодушевило ее.

— И мы будем охранять мир.

— Нет! — ответил он. — Неужели ты не понимаешь, дорогая, из-за чего весь сыр-бор? Из-за того, что люди имеют власть над другими людьми, или хотят ее, или боятся, что другие захотят ее иметь? Агасейрус прилетел сюда не за тем, чтобы надеть новое ярмо людям на шею.

— Хотела бы я постичь твой образ мыслей, — сказала она смиренно. — Мне кажется невозможным, что кто-то когда-нибудь после того, как нас уже не станет, не воспользуется силой, которая есть у нас — для самых высоких целей, с самыми лучшими намерениями…

Его пыл поутих.

— Этого-то мы и не обсудили. У меня есть что-то вроде надежды, что к тому времени все нации не будут настолько близкими, чтобы позволить кому-то управлять собой.