Когда научная революция в Бенегали привела к власти брахмардов, эти идеалистически настроенные правители попробовали основать поблизости сельскохозяйственную колонию. Но ее поразила высочайшая смертность, и от проекта вскоре пришлось отказаться. С тех пор, насколько было известно миру, там не располагалось ничего значительнее метеорологической станции.

Но, как подумал Рану, миру было известно немногое.

Он и его команда высадились в сопровождении бенегальцев на берег. Пристань, вытравленная до белизны палящим солнцем, в этот вечерний час была безлюдна. Невдалеке выросли новые бетонные склады со слепыми окнами. Несколько примитивных рыбацких лодчонок стояли на приколе, судя по виду, уже несколько месяцев без работы. Недалеко от кромки воды у залива беспорядочно расположилось несколько хижин, крытых пальмовыми листьями. Судя по ряду деревьев, видневшихся за деревушкой, там находилась плантация. За ней начинались джунгли, растительность которых стояла монолитной зеленой стеной на холмах, уходивших в глубь суши, где их гребни темнели на фоне восточного неба, окрашенного пурпуром.

Как здесь было тихо! Завидев подходящий к берегу огромный корабль, к причалу высыпали все жители деревни. Их было несколько сот; сгрудившись, они внимательно рассматривали великана; среди них были и аборигены, и метисы, с темной кожей, кудрявыми черными волосами и крупными застенчивыми глазами; их наряды составляли в основном набедренные повязки. Солдаты с континента возвышались среди них, как башни, а мавраи выглядели настоящими гигантами. Этим людям следовало бы суетиться, собираться кучками, болтать, хихикать, кричать, навязывать свой нехитрый товар, прижимать к себе пузатых ребятишек, тянувших ручонки за сладостями, но они лишь стояли и неотрывно смотрели.

Кеануа тупо спросил:

— Что тревожит этот народ? Мы же их не съедим.

— Они боятся чужеземцев, — пояснил Дхананда. — Сюда прежде наведывались работорговцы.

Но этому пришел конец пятьдесят лет назад, подумал Рану. Нет, ксенофобия, охватившая их теперь, вызвана более поздними событиями.

— Кроме того, — продолжал Дхананда, — разве маврайская доктрина не гласит, что ни одна культура не должна вмешиваться в обычаи других народов?

Ализабета кивнула.

— Да, — подтвердила она.

Дхананда сложил губы в улыбку.

— Боюсь, что вы найдете наше здешнее гостеприимство несколько ограниченным. Мы не располагаем широкими возможностями для развлечений.

Рану посмотрел направо, за деревню, где берег шел круто вверх. На его гребне была возведена деревянная решетка, на которой был установлен радиопередатчик, главным образом, для нужд метеорологов, а также какие-то более новые строения, бунгало, ангары и летное поле. Шрамы, нанесенные земле, затянулись еще не полностью, им было не более двух или трех лет.

— Вы, по-видимому, расширяетесь, — заметил он с деланной наивностью.

— Да, — кивнул Дхананда. — Наше правительство не оставляет надежд цивилизовать эти острова и сделать их пригодными для обширной культивации. Всем известно, что материковое Бенегали лопается по швам от перенаселенности. Но вначале нам необходимо изучить условия. Это относится не только к физическим условиям среды, которые свели на нет наши прежние попытки, но и к местным племенам. Мы хотим относиться к ним по-доброму, но что это значит в их понимании? Это старая межкультурная проблема. Поэтому мы держим здесь научные коллективы, которые ведут исследования.