А почему бы похитителям и не быть осведомленными? У них в распоряжении целый мегаполис, чтобы отыскать там предателя. Их операция прошла так гладко во всех отношениях, и они предусмотрели, куда ее спрятать.

Гладко как по ледяной скользкой горке, катящейся прямо в ад. Мысль была мучительной. Его ноги глухо стучали, воздух разрывал легкие, серые стены и запертые двери неслись мимо, никаких признаков жизни, ни одного освещенного окна не появилось; в безопасности от загорающегося небосвода над ним и шума двигателей вокруг, он мог бы быть последним живым существом на всей планете.

Зная, что морские цыгане собирались прибыть в порт, любой мог определить точное время, просто позвонив в офис начальника порта. Преследователям оставалось только ждать, как бы не предусмотрел возможности, что их жертвы могут воспользоваться другим путем. Ничего не подозревающих, совершенно не имеющих опыта в подобных делах Ивон и Скипа ничего не стоило выследить. Фактически, если они выследили их багаж, они и вовсе могли бы их не преследовать. Было бы достаточно установить пост наблюдателя на станции.

Секретная Служба презирает… да, входить в непосредственный контакт. «Агенты ФБР» или «военной разведки» рисковали провалиться, поскольку Ивон часто виделась с представителями этих служб; ее эскорт должен был быть знаком с формой и значками местной полиции, но сколько народу имеет дело с Секретной Службой?

На кого эти люди работают? Почему нужно, было организовывать похищение именно сейчас, вместо того, чтобы просто убить? Откуда они узнали, что она находилась на «Ормене»?

Мимо промчался автомобиль. Скип заорал и замахал руками. Человек в салоне смотрел телевизор и не заметил его. Однако на перекрестке впереди двигалось машин еще больше. Гонка этого ночного кошмара уже приближалась к концу. Остановившись на углу, с раздувающимися, как мехи, легкими, с болью в селезенке, Скип огляделся. Неоновые рекламы, массив магазинчиков и баров — туда!

Когда он вошел в аптеку, его обуял страх. Он как безумный стал похлопывать себя по карманам. Деньги были здесь. Его преследователи даже не потрудились его ограбить, просто не сочли нужным.

Ну, допустим, они правы. На его глаза навернулись слезы. Это я во всем виноват. Я уговорил ее посетить Маури — кто-то, должно быть, передал это известие, несмотря на требования Хайтауэра — и я понимал со всей отчетливостью, что ей было нечего бояться в этом городке. Если они убьют ее, кровь навсегда останется на моих руках.

Он вычислил, где находится телефонная будка, и набрал номер ФБР, отделение в Лос-Анджелесе. На экране появилось изображение лица мужчины.

— Федеральное Бюро Расследований. Говорит Уильям Слейт. Чем могу вам быть полезен?

— Лучше запишите это, — сказал Скип.

— Мы всегда так делаем, сэр. — Без всякого выражения человек не спускал с него пристального, приводящего в замешательство взгляда. Наверно я ему кажусь диким, в пыли, поту, нечесаный. Скип собрался с духом. Вкратце, сжимая кулаки до боли, он рассказал всю историю.

Слейт задавал вопросы. В конце он сказал:

— Мы тут же займемся этим делом. Держите связь. Мы вышлем машину. Где вы находитесь?

— Я нужен вам? Я хочу сказать, я это не выдумал, и я… я рассказал вам все, что мне известно.

— Еще бы, вы нам нужны, мистер. — Теперь у Слейта на лице появилось выражение такое мрачное, какое еще Скипу не приходилось видеть. — Быстро, где вы? — Получив ответ, он кивнул — единственное резкое движение вниз, как орел, терзающий кость. — Ждите внутри. У газетного стенда. Это не займет больше десяти минут.

Экран мигнул и выключился.

Скип вышел из будки. Ты ошибаешься, шкура, подумал он. Это займет гораздо больше времени.