Позиция Сары располагалась чуть выше и левее, её задача – прикрывать Леонарда, для этого даже необязательно было в кого то попадать, достаточно просто стрелять без остановки, заставляя противника вжиматься в землю.

Майлз выбрал позицию сам, а точнее, просто встал за большим деревом, заявив, что будет передвигаться с места на место, стреляя по необходимости. Бутч, чьё оружие не позволяло вести огонь издали, залёг с противоположной стороны дороги и при себе держал мешок с гранатами.

Погоня показалась через полчаса. Бутч уже изрядно понервничал, ладони вспотели, а руки слегка подрагивали. В радиоэфире соблюдалась тишина, команды будут отдаваться по ходу боя. Вереница машин, битком набитых людьми, переезжала через мост. Бутч, спрятавшись за чахлым кустарником, сумел пересчитать. Одиннадцать.

За мостом они остановились. Три передние смогли встать рядом, а остальные так и остались стоять вереницей. Причина остановки была проста, посреди дороги с кляпом во рту сидел связанный Крейг. Он что то мычал и вертел головой, возможно, хотел предупредить о засаде, но его не понимали, пока. Из переднего пикапа вышел человек. Видимо, это и был тот самый Эванс. Огромный мужчина в кожаном пиджаке. Вид его впечатлял. Ростом примерно семь футов, необычайно широкий в плечах, голова как котёл, заросшая густыми каштановыми волосами с проседью и курчавая окладистая борода. Никакой агрессии он не высказывал, но отчего то становилось ясно, что человек этот опасен.

На бедре у него висела кобура с пистолетом, но он не стал его доставать, вместо этого вынул большой охотничий нож и неторопливо подошёл к своему подчинённому. Ухватив его за воротник, Эванс поставил бедолагу на ноги и протянул вторую руку, чтобы освободить ему рот. Правда, в этой же руке он держал нож, а потому движение вызвало у Крейга истерику. Тот болтался в его руке и мычал так громко, что, казалось, у него глаза вылезут от напряжения.

Наконец, Эванс вынул кляп, после чего Крейг пронзительно завопил:

– Это засада!!!

Но крик его потонул в грохоте взрыва. Сработал Леонард. Капрал не сумел выбрать первую машину, а потому влепил гранату в ту, что стояла посередине. Выбор его был оправданным, поскольку именно в этой машине был установлен единственный крупнокалиберный пулемёт.

Машина разлетелась кучей обломков, задев и тех, что сидели в соседних машинах. Сам Эванс с несвойственной человеку такой комплекции прытью, метнулся назад, на ходу выхватывая пистолет. Но выстрелить он уже не успел. Пуля из винтовки полковника ударила ему в грудь, проделав дыру, в которую можно было просунуть голову. А следом заработали и остальные: щёлкала винтовка Джея, пробивая стёкла машин, стучал автомат Сары, покрывая двери и капоты множеством дыр, а стекла превращая в крошево, которое дополнительно калечило сидевших внутри.

Секунд через пять взорвалась последняя машина в цепочке, середина оказалась прочно запертой на мосту. Противник, несмотря на растерянность, пытался огрызаться. Время от времени в ответ гремели автоматные очереди, громко бахали дробовики, но пули снайперов косили смельчаков одного за другим.

– Бутч, – раздалось в ухе, – они спрятались за машинами.

Точно, сообразив, что кузов машины – плохая защита от пуль, осаждённые не придумали ничего лучше, чем спрятаться сразу за три машины, а уже оттуда пытались обстреливать холм. Возможно, винтовка полковника пробила бы и три кузова, но он не видел, куда именно нужно стрелять.

– Я понял, – ответил Бутч и пополз к скоплению машин.

Он знал, что нужно делать.