|
И разрез этих синих глаз был удлиненным и необыкновенно красивым. – Можно сделать вот как. Вы сейчас сядете и просмотрите весь архив. Все листы, которые представляют для вас ценность, вы пронумеруете и поставите свою подпись. Мы отложим их в отдельную папку. Тогда на последнем этапе все будет проще. Вы откроете папку, проверите нумерацию листов и свою подпись, и все. – Нет, не все, – возразил Николай. – Мы кладем деньги на ваши счета, а на последнем этапе оказывается, что в папке лежат не все листы, которые я пометил. Нумерация меня не спасет. Просто некоторых листов не окажется. А вы будете мне говорить, что папку не открывали и ничего из нее не вынимали. И как бы я на этом этапе ни кочевряжился, сделать уже ничего нельзя будет. Деньги ушли к вам. Как тогда мы поступим? – Ну хорошо, – сдалась Вероника. – Я не буду класть папку в банковский сейф. Я сразу возьму ее с собой, вы проверите листы, и только после этого мы поедем в банки. Но папка останется у меня до тех пор, пока мы не положим все деньги. На том и порешили. По договоренности с жильцами, арендующими ее домик, архив хранился в подвале, потому что больше его девать было некуда. Вместе с Первушиным они съездили за папками и отвезли их в ее служебную квартиру. К счастью, девушка, с которой Вероника делила квартиру, была на дежурстве. Они втащили большую картонную коробку с папками в ее комнату, Вероника пошла на кухню варить кофе, а Николай уселся на полу, разложив вокруг себя бумаги. В комнате не было большого стола, а маленький столик, стоявший у изголовья дивана, годился только для того, чтобы поставить на него чашку или положить книгу. По привезенной из России привычке ела Вероника на кухне. Пока на плите грелась вода, она успела зайти в ванную, умыться и переодеться в нечто соблазнительно распахивающееся при каждом движении. Впервые за последний год, прошедший с момента ареста мужа, она почувствовала, что хочет мужчину, хочет совершенно безрассудно, иррационально, не какого-то конкретного, который бы ей нравился, а мужчину вообще. Любого. Хоть первого встречного. Такое сильное неперсонифицированное желание у нее возникало раньше только тогда, когда она смотрела по видику «жесткое порно». На самом деле Вероника понимала, что хочет она именно этого синеглазого красавчика Николая Первушина, но, поскольку у нее целый год не было мужчины, из-за Николая она «завелась» так круто, что теперь ей уже все равно, с кем лечь в постель, лишь бы с кем-нибудь. Она критически осмотрела себя в большом зеркале, висящем в прихожей. Год изнуряющей работы и постоянного недоедания сказался на ее внешности не самым лучшим образом, добавив морщинок и поубавив блеска в глазах. Но все равно она была еще в большом порядке в свои тридцать два года. Слава богу, даже самая тяжелая жизнь не делает ноги короче, они по-прежнему, что называется, росли из плеч. Правда, грудь начала немного обвисать… Очень удачно, что Николай сидел на полу. Он оказался нормальным мужиком, чутко реагирующим на красивую женщину, которой он к тому же нравится. Но поведение его показалось Веронике немного странным. Он потянул ее за руку, усадил рядом с собой на пол, обнял за плечи и начал поглаживать одной рукой, другой перебирая бумаги и делая на них пометки в углу страниц. Одним словом, как бы говорил: детка, я ценю твой порыв, и ты мне тоже очень нравишься, но дело – в первую очередь. Вероника собралась было обидеться, но потом вспомнила, что речь идет все-таки о миллионе долларов. Ну надо же, как ее забрало, так захотелось трахаться, что даже про деньги забыла. Сумма оказалась достаточно большой, чтобы Вероника пришла в себя, сбросив похотливую одурь. Она встала и пересела на диван, поставив на столик чашечку с кофе. Устроившись поудобнее и подложив под спину маленькие подушечки, она пила кофе и исподтишка разглядывала Николая. |
