Команда уже в течение двух дней находилась в готовности номер один, и Тоглар решил собрать всех на даче и обсудить ситуацию. Совещались недолго. Решили выезжать немедленно, а если к утру сообщение о военных действиях против Чечни не подтвердится, они передохнут в Ростове день-два и прикатят в Ичкерию в канун новогодней ночи, как и планировалось. 8

Оба телефонных звонка — и Македонского, и Аргентинца — Карлен прослушал дома на улице Ямского поля и тут же спустился на четвертый этаж -там тоже жили на казарменном положении и ждали времени "Ч". 9

Македонский нисколько не сомневался, что Тоглар примет именно такое решение, оно было не только разумным, но и единственно верным — под грохот пуль легче нырнуть и вынырнуть из Чечни. Но он не стал караулить час их выезда — дорога длинная, "лендровер" с мощным мотором мог развивать сумасшедшую скорость. Кроме того, когда Аргентинец назвал мастерскую, где Тоглар готовил машину для похода, Македонский послал туда человека, и тот умудрился прилепить внутрь бронированной обшивки незаметный маячок. Так некогда поступил Аргентинец с его собственной машиной, только маяк знаменитого киллера оказался куда более совершенным и имел защиту от обнаружения.

Ровно через три часа, к вечеру, из Москвы на Северный Кавказ потянулись три машины. Быстро сгущались сумерки, валил мокрый снег, скользкая дорога не позволяла скоростным машинам показать мощь своих моторов. 10

Из-за непогоды "джип-гранд-чероки" Карлена старался держаться к машине Тоглара поближе — преследователи боялись его упустить, хотя понимали, что привязаться вплотную нужно лишь у въезда в Чечню, чтобы там не потерять их из виду. Хитрый "гравер" так и не открыл подельникам точный маршрут следования, хотя Татлян несколько раз переслушал все записи телефонных разговоров и бесед в Переделкино. И с Тоглара решили не спускать глаз, этот мог что угодно выкинуть, например сменить машину на трассе, а то и что-нибудь мудренее.

Более беззаботным выглядел Македонский. Он знал: его час впереди, операция всерьез начнется для него только с того момента, когда груз окажется в машине и "гравер" вырвется из чеченского села. Это был его стиль: он всегда нападал неожиданно и в последний момент, когда уже никого не боятся и никого не ждут. И сам уходил от погони, облавы тоже в последнюю минуту, когда казалось, что обложили его со всех сторон, лучше всего он выстраивал свои действия именно в этот решающий момент. Он наводил ужас и на власти, и на преступников, и те, и другие знали — у этого одиночки свой суд.

Но на этот раз он ехал не один, дорога дальняя и утомительная, да и в Чечню одному за грузом идти не с руки, нужны бойцы, или, как говорят, "пехота". Людей он взял проверенных, "быков", промышлявших рэкетом, выбиванием долгов. Своей команды они пока не имели и ходили под Анзором, контролировавшим подмосковный Воскресенск. Анзор за тридцать граммов героина и отдал парней Македонскому на неделю. И для Анзора, и для его "быков", Власа и Мити, он был залетным уркой Станиславом, Стасом. Еды, курева, даже спиртного — всего взяли в дорогу самого первоклассного. Музыкальная аппаратура класса была заряжена дюжиной компакт-дисков — слушай, не хочу, и настроение у парней было прекрасное. Они уже подумывали, а не перекинуться ли от скуповатого Анзора к этому немногословному Стасу, который нравился им все больше и больше.

Из Москвы "лендровер" вел сам Македонский, позже ночью он собирался передать баранку кому-нибудь из молодых. В машине звучала музыка, и настроение у Македонского было лирическое. Фонотеку он собирал тщательно, на свой вкус, находя на это время и в Париже, и в Лондоне.

Снег шел полосой, и в какие-то моменты, иногда на час-полтора, он пропадал вовсе. Несмотря на поздний час, машины на трассе шли густым потоком, и на юг России — на Кубань, на Ставрополь, — и на Москву, и те и другие спешили, наверное, домой на Новый год.