— Вполне, Стас, — заверил Митя, — "джип" идет на скорости, от них ничего не останется.

— Ну и хорошо, с Богом... Подготовьте гранатометы, будем ловить момент, а он может выпасть не скоро, уж слишком много машин на трассе и туда, и обратно, а ночь не резиновая... — Сонливость у Македонского как рукой сняло, в нем проснулся азарт охотника...

Проехали часа полтора, но удобный момент не подворачивался, наоборот, поток машин навстречу пошел еще гуще, а места, подходящие для нападения, попадались одно лучше другого. Чтобы снять напряжение "пехоты", Македонский предложил им выпить и чего-нибудь пожевать — в упор промазать все равно трудно. Пока ребята закусывали, Македонский решил, что и заправиться бензином не мешает, и через полчаса, у въезда в какой-то райцентр, заметил у дороги заправочную станцию. Завернул к ней и впереди идущий "гранд-чероки", а когда Македонский въехал на территорию заправочной, то увидел и "УАЗ" Тоглара — у него как раз подходила очередь. Все верно, как в задачке для первоклассника: три машины почти одновременно вышли из Москвы и намотали почти по четыреста километров, всем пришло время наполнять баки.

"Быки" с удовольствием ужинали, допивая бутылку шотландского виски "Джонни Уокер", и, кажется, напрочь забыли или, наоборот, не придавали особого значения, что им вскоре придется стрелять. Они тоже увидели впереди, в очереди, "джип", но никакого любопытства он не вызвал. Им было все равно, кто едет в машине, зачем их надо расстреливать. Они уже выросли такими — ни о чем не думать, а выполнять приказ. Очередь была минут на десять -пятнадцать, и Македонский решил размяться, а если удастся, и глянуть на тех, кто в "джипе", да и заплатить за бензин нужно было. На заднем сиденье лежала пятнистая куртка-бушлат одного из "быков" и армейская шапка-ушанка, и он, накинув униформу, которая враз его преобразила, вышел из машины.

Опять валил снег, но к середине ночи похолодало, и теперь он ложился плотно и даже поскрипывал под ногами.

Заплатив в зарешеченное окошко за пятьдесят литров бензина, Македонский оглядел очередь. У занесенного снегом, залепленного грязью "уазика" стоял коренастый крепыш в армейском бушлате с погонами прапорщика и ждал, когда последняя перед ним машина передаст ему шланг. Из "джипа" никто не выходил, да и, судя по всему, не выйдут, выбегут в последний момент, когда подъедут к колонке вплотную, он хорошо знал кавказцев — баре.

Прапорщик уже сунул железный наконечник шланга в чрево бензобака, как Македонского вдруг осенила дерзкая идея. Подойдя к служивому, он заговорил вполголоса, быстро, заговорщически:

— Слушай, братан, я тоже еду следом за вами из Москвы, в Ростов. А часа два назад остановился у придорожного кафе купить сигарет, там стоял "джип-гранд-чероки", — и он назвал номер машины Карлена, — они тоже там тормознули, купить что-то, кажется минералки. И я услышал обрывок их разговора, вроде речь шла о вашей спецмашине, мне кажется, они вас пасут. Будьте осторожны. Их трое, чеченцы, а может, дагестанцы, они для меня все на одно лицо. У меня брат в армии, тоже прапор, да я и сам служил в стройбате... — закончил Македонский, поправляя не по размеру свободный бушлат, и шмыгнул носом, получилось вполне естественно: мол, человек человеку друг, товарищ, брат.

Прапорщик внимательно глянул на худощавого мужчину и, ничего не заподозрив, с улыбкой ответил:

— Наверное, вы ошиблись. Мы военная лаборатория, занимаемся радиацией, взять у нас нечего, но все равно спасибо. — И передав шланг очередному водителю, Леха ловко нырнул в машину.

В кабине переоборудованного "уазика" за рулем сейчас сидел Картье, он сменил Германа, а Тоглар расположился рядом с водителем.