– Перевертыши хаоса – с м е р т ь!

– Со временем мы все медленнее стареем.

– Полиглотство у нас в крови.

– Я не должна танцевать на публике, потому что нам нельзя выделяться.

– Мои родители манипулируют мной и моими братьями и сестрами.

– Сила слова вызывает неприятное чувство. В большинстве случаев. Дополнение: иногда больше, иногда меньше. Дополнение № 2: иногда совсем нет. Я так думаю. Доказательств нет.

– Я сильнее обычных мальчиков в моем классе. Дополнение: и быстрее.

– Никто из нас никогда не болел. Такое возможно?

– Члены моей семьи не похожи между собой. Мы и в самом деле родственники?

– Я должна прекратить задавать вопросы.

– Папа сказал, что туман рассеивается. (Вообще-то, я должна была забыть об этом.)

– Мои родители получают послания. От кого? (Я тайно подсмотрела.)

– Мама говорит, что во всем виновато восстание. (Вообще-то, я должна была забыть об этом.)

– Мои родители хотят домой. Где это? (Я их подслушала.)

Вздохнув, я достала из чемодана ручку и написала в блокноте:

– У нас есть пленный, он не перевертыш. (Вообще-то, я должна была забыть об этом.)

– Мои родители думают, что он «воин». (Я их подслушала.)

Я размышляла о том, стоит ли еще написать что-то о мужчине из больницы, когда услышала тихий шорох. Подняв голову, я едва не заработала сердечный приступ, потому что, несмотря на запертую дверь, в углу комнаты стоял маленький мальчик со светлыми волосами.

– Мо! – мне пришлось прижать руку к своей груди, чтобы угомонить бешеный пульс. – Не пугай меня так!

У моего младшего брата был талант бесшумно передвигаться. Но я и не думала, что он может ходить сквозь стены.

– Как ты сюда попал?

Пока он виновато жевал свою нижнюю губу, я положила блокнот в чемодан и затолкала его обратно под кровать. После этого Мо все еще не решил, что ответить. Он крепко вцепился в свой блокнот для рисования, который в его руках выглядел слишком большим.

– Там кто-то есть, – пропищал он так тихо, что мне едва удавалось расслышать его. Я удивленно нахмурилась. Обычно Мо не разговаривал, но когда все же говорил, это было для него чрезвычайно важно. В тот момент он выглядел растерянно. И это в свою очередь беспокоило меня. Я подошла к нему и присела таким образом, чтобы наши глаза были на одном уровне.

– Где этот кто-то? – спросила я и пристально посмотрела в его изумрудного цвета глаза. Для родителей Мо был проблемным ребенком. Где бы мы ни жили, они постоянно отправляли его к новому психологу, которому, разумеется, предварительно промывали мозги. Они не понимали, что с их младшим сыном все в полном порядке. Он просто неохотно разговаривал и смотрел на мир иными глазами, нежели мы. Жизнь Мо состояла из цветов и форм, а не из слов. Но это не означало, что у него задержки в развитии.

Мо указал пальцем на пол. Теперь я понимала, что он пытался мне сказать.

– Ты имеешь в виду незнакомца в подвале, с которым сейчас мама и папа? – он кивнул и еще крепче вцепился в свой блокнот. Так, значит, Мо тоже его видел. Неудивительно, что он чувствовал себя не в своей тарелке. Мо тяжело привыкал к изменениям в его окружении, поэтому каждый переезд был для него настоящей пыткой.

– Меня он тоже пугает, – заверила я своего брата. – Но он не может ничего нам сделать.

Мне так часто хотелось обнять его, но я знала, что Мо это не нравится. Вместо этого я попыталась его отвлечь рисунками. Мой младший брат показывал их не каждому.