- Та Белоснежка и ты - это одно и то же, или я просто схожу с ума, но столько совпадений может говорить только об этом? Или кто-то просто разводит меня или злобно шутит?

Вытерев висящим рукавом одной из моих рубашек слезы, горько скривилась в печальной улыбке.

- Нет ничего невозможного, Глеб, так почему тебе так трудно принять этот факт как данность? Или если у меня иногда вырастает шерсть и появляются лапы и хвост, я перестала устраивать вас как помощник? Или не могу понравиться как девушка?

Последнее, я спросила хриплым от обиды и отчаянья голосом. О Великая, неужели пришел такой бесславный конец такому короткому счастью. И мечта так и останется мечтой, печальным привидением паря за спиной.

- Так это правда или нет, Сири?

Его резко прозвучавший в этой маленькой комнате вопрос снова заставил меня вздрогнуть от страха, но обманывать я не стала. В душе еще почему-то теплилась такая странная иррациональная искорка надежды на то, что он поймет и примет такой, какая есть. Взглянув на него, заметила, что в его лице нет презрения или отвращения и даже страха не было. Его лицо и фигура были напряжены, и хмурая складка на лбу выдавала только то, что сейчас он для себя выясняет слишком важные вещи, которые могут повлиять на его дальнейшую судьбу. Поэтому вытянула вперед здоровую руку и провела частичную трансформацию своей конечности.

- Охренеть! - короткий вскрик Романа.

- Твою мать! - мрачное резюме Виктора.

Зато Глеб подошел вплотную и, молча взяв мою руку в свою, с интересом провел по мягкой белоснежной шерстке кончиками пальцев. Оторвавшись от моего изучения, поднял на меня глаза, в которых таинственно горело отражение свечи.

- Скажи, стерхи все такие же как ты, Сири?

- Не совсем, у каждого из нас своя сущность, но все мы оборотни, в этом ты прав.

За спиной Глеба остановились Виктор и Роман и с таким же каким-то благоговейным интересом рассматривали мою мохнатую лапу. Если бы не было так страшно от этой картины, рассмеялась бы над ними. Внезапное замечание Виктора всколыхнула надежду во мне.

- Я так думаю, что нам лучше это держать в секрете от остальных, а то нас всех дружно расстреляют без разбирательств.

Роман согласно кивнул головой и посмотрел на напряженно стоящего Глеба, который с облегчением заметив положительный ответ друга, заметно расслабился, но все же добавил от себя:

- Миха с Трохой и Назаром тоже должны знать, мало ли что дальше случится.

Потом обернувшись ко мне, снова принялся сверлить взглядом.

- Еще час назад я решил, что ты останешься здесь для твоей же безопасности, но в виду новых обстоятельств тебе лучше пойти с нами. А еще я бы хотел уточнить, чего мы еще о тебе не знаем, но должны знать.

Прижав к груди криво висящую на мне рубашку, вылезла из-под одеяла и, пододвинувшись к краю кровати, умоляюще посмотрела на него.

- Я не хотела говорить, боялась, что сразу отвернешься, возненавидишь. Прости, но люди были одними из тех, кто вырезал всех, кого я знала, как я могла вам полностью довериться? Ты другой не такой как все, вы все другие, вы ближе к нам, чем думаете, в вас слишком много животного, чтобы вы сами этого не чувствовали. То, что ты назвал гипнозом, у нас называется магией, и с ее помощью я могу делать многие вещи. Правда здесь и сейчас не получится, я ранена, и мой резерв исчерпан регенерацией и полным обращением.

Они втроем стояли полукругом и внимательно слушали мою речь, только чуть нахмурились, когда я сказала про смерть моих близких. Поэтому я продолжила более настойчиво, ведь это мой единственный шанс:

- У меня осталось не больше четырех дней до того, как я уйду от вас. Я хотела... Я хочу предложить вам пойти со мной. Если мы поторопимся, то успеем выполнить ваше задание, и ваши обязательства будут выполнены, вы станете свободны и смогли бы пойти со мной.