Меня оттащили подальше от пыли и как только меня положили на землю, я смогла вздохнуть и осмотреть лапу. Судя по всему, острый осколок рассек мне лапу вдоль, от бедра до самой ступни. Недолго думая, перекинулась в человека.

- Твою мать!

- Охренеть!

- Господи, боже ты мой!

- Так, похоже, меня все-таки контузило!

- Мужики, у меня что, от потери крови галлюцинации начались или правда тут вместо волка Сири появилась?

- А что это сейчас было?

Несколько шокированных резких комментариев раздались практически одновременно, а я молча начала быстро раздеваться до нижней рубахи. Не обращая внимания на застывших вокруг меня мужчин, сняла меховую безрукавку, шерстяную куртку и, наконец, более-менее чистую рубашку, оставшись в одной нижней рубашке без рукавов. Затем также быстро натянув куртку обратно, начала методично отрывать полосы от рубахи. Меня тут же прервали. Глеб забрал у меня рубашку и сам ловко закончил начатую мной работу и, быстро разрезав мою штанину, перевязал мне ногу. Остатки он отдал Мишке, который таким же образом дорвав мою вещь, начал перевязывать Серегу-лисвана. Надо же этот хитрец все же получил свою пулю и, причем не куда-нибудь, а в грудь. Тяжелое ранение, а до перехода еще несколько часов. Пока я раздумывала, Глеб сел рядом со мной и, пересадив меня к себе на колени, крепко отчаянно прижал к себе. Уткнувшись мне в шею, глухо недовольно прорычал:

- Дура, какая же ты дура! Ну, куда ты поперлась, глупая, ведь тебя же в любую секунду подстрелить могли. Я тебя зачем там оставил с мужиками, а? Ты почему не слушаешься меня, Сири?

- А ты! Что ты задумал?! Я только в последний момент поняла, что вы решили. А как же я, ты обо мне подумал, как я без тебя жить буду?

На последних словах я не выдержала и зарыдала, уткнувшись в его грязную шею, добавляя своими слезами грязных разводов.

- Глупенькая, я хотел, чтобы ты живая осталась, мы же умирать шли, а у тебя вон целый народ без присмотра, а мы никому не нужны, так что умирать не страшно было бы. А теперь ты с нами здесь, в этой могиле похоронена. Я просто хотел, чтобы ты жила, любимая. Слышишь маленькая, я люблю тебя, а кроме этой могилы ничего хорошего подарить тебе не смог.

Я рыдала, прижимаясь к нему все сильнее, выплескивая общее напряжение, страх и боль. Меня отвлек от слез короткий болезненный стон Сереги. Ну что же это, я тут слезы проливаю, а он мучается. Подняв лицо к Глебу, коротко прижалась к его губам, потом размазав слезы по лицу грязным рукавом, слезла с его колен и подсела к Сереже. Пока кинжалом разрезала на его груди одежду, все же обернулась к печальному Глебушке и, улыбаясь, сказала:

- Я тоже тебя люблю, а ты меня там бросил одну. И вообще вы меня, что, плохо слушали? Какая могила, о чем ты говоришь? Как только активируется амулет, вы все держитесь за меня, и идем ко мне в гости. Надеюсь, вам там понравится, и вы решите остаться с нами. Такие воины нам очень нужны, правда, Глеб?

Почти срезав последний мешающий мне лоскут с груди Сергея и, оглянувшись на последнем вопросе к Глебу, заметила с каким восторгом, обожанием и радостью он смотрит на меня, но тут же странная темная тучка накрыла эту радость, и он, слегка нахмурившись, ответил:

- Правда, если ты станешь моей навсегда!

Во мне взорвалось счастье, мелкими искрами отразившись в глазах, которые не остались не замеченными. Мужики заулыбались, а Глеб сел позади меня и положил голову мне на плечо, обхватил руками мою талию. Я потерлась лицом об его ухо и перед тем как полностью сосредоточиться на раненом, ответила Глебу:

- Я твоя навсегда, с первого мгновения, как только увидела тебя там, возле деревни.