Лафарга сначала мало беспокоило это расхаживание, и он постарался сосредоточиться на чем-то постороннем, но тут по телевизору стали показывать новости, что и привлекло внимание комиссара. В течение последних месяцев ни один выпуск не обходился без репортажа об Ираке, об оружии массового поражения, без заявления президента, обвинявшего Саддама в связях то с одной, то с другой террористической организацией. Лафарг что-то буркнул про себя, когда на экране появился Буш-младший, и, судя по лицу комиссара, это не было чем-то даже издалека похожим на комплимент.

Так или иначе, в тот момент, когда Лафарг уже был готов высказать свое мнение по поводу современной политической обстановки в комнату вошла хозяйка дома. Молодая женщина встала в дверях, словно это она была в гостях у агентов, а не они пришли к ней с расспросами.

— Господа, я могу предложить вам лимонад? Чай? Кофе? — вежливо спросила она.

Марлини бросил косой взгляд на графин с напитком, но качнул головой в знак отказа. Комиссар сделал то же самое. Он смог отвлечься от происходящего по ТВ и оценивающе посмотрел на хозяйку. Та была одета в узкие джинсы-леггинсы, длинную тунику с размытым орнаментом, рукавом три четверти, подпоясанную широким ремнем, сделанным под змеиную кожу, а на ногах у нее были невысокие бежевые ботинки на высокой подошве с подкладом из овчины.

— Простите, что заставила ждать, но нужно было привести в порядок амбар. После смерти мужа. — Женщина тяжело вздохнула, присаживаясь на другой край дивана, в стороне от комиссара.

Марлини, наконец, остановивший свой внутренний маятник обратился к ней и с видом человека, осознававшего боль потери, принес ей свои соболезнования.

— Да, спасибо, — тихо поблагодарила женщина и посмотрела на агента выжидательно и требовательно, понимая, что пришел он сюда не для того, чтобы разделить с ней ее горе, а значит, чем быстрее он начнет задавать ей вопросы, тем скорее она ответит на них и они смогут оставить ее в покое.

— Мэм, Вы могли бы сказать были ли у Вашего супруга враги? Он ссорился с кем-нибудь недавно? Может, был какой-то давний конфликт? — Начал опрос Лафарг.

— Нет. Нет. — Женщина покачала головой. — Дез был достаточно мирным человеком и не ссорился с кем-либо. Я не помню такого.

— А в городе? — вступил в разговор Питер.

— Нет. В городе тоже нет. Он был там раз в две недели — продавал кое-что, что-то покупал. Ему не с кем было ссориться. У нас были постоянные покупатели, которые не стали бы спорить из-за цены, да и Дез был гибким человеком, иногда, даже слишком. — Заверила вдова.

Марлини понимающе качнул головой и повернулся к одной из фотографий висящей на стене в деревянной рамке с позолоченным обрамлением.

— А это?

— Мать Деза. Она умерла пять лет назад. От рака. — Пояснила миссис Эйр.

— Вы не могли бы сказать какого точно числа она умерла? — Попросил ее агент.

— Конечно. Шестнадцатого февраля 1998 года.

— 16 февраля…16 февраля…16 февраля… — Про себя пробормотал Питер. Он вновь заходил по комнате, размышляя над чем-то, и уже почти не слышал того, о чем спрашивал вдову Ричард. Их голоса отдавались у него в голове каким-то глухим гулом, будто бы он не был рядом с ними, а покинув свое тело, носился над Страной Навахо в выси.