И то, что лорд Роулок серьезно рассматривал возможность для нее выступить на равных с леди Лоули и даже победить, было для Петрины более лестно, чем если бы он сравнил ее с Афродитой или Венерой Милосской.

— Но я могу не оправдать… ваших ожиданий, — ответила Петрина, помолчав.

— Нет, я уверен, что вы ее победите! — настаивал лорд Роулок. — Она недавно похвасталась, что в высшем обществе нет ни одной женщины, которая знает, как управлять лошадьми.

— Это звучит очень самонадеянно, — возразила Петрина.

— И я хочу, чтобы вы доказали, что она ошибается.

Соблазн был слишком велик, и Петрина не устояла.

— А когда состоятся бега? — осведомилась она.

— Как только вы того пожелаете, да хоть сегодня, если вы согласны.

Петрина быстро сообразила, что сегодня граф не вернется домой раньше вечера.

«Он ничего не узнает», — подумала она.

И если она победит леди Лоули, то уж ни за что не будет чувствовать себя такой несчастной и униженной.

— А когда и где мы начнем? — спросила она лорда Роулока.

— Ах, я знал, что вы меня не подведете! — воскликнул он. — Ну может ли кто-нибудь, кроме вас, быть такой предприимчивой и смелой?

И Петрина опять не могла устоять перед его восхищенным взглядом.

— Я только надеюсь, что не подведу вас.

— Вы никогда и ни в чем меня не подведете, — ответил он, и Петрине показалось, что он имеет в виду не только бега.

Они договорились, что он и леди Лоули заедут за ней в Стэвертон-Хаус в час дня.

Петрина поехала домой, моля Бога, чтобы старая герцогиня не вышла к ленчу.

Приехав, она узнала, что молитвы ее были не напрасны: герцогиня просила извинить ее, — испытывая сильные боли, она приняла снотворное и просила ее не беспокоить.

«Удачнее быть не может!» — подумала Петрина, поднимаясь по лестнице, чтобы переодеться. Она надела очень элегантное и одно из самых красивых своих платьев, чувствуя, что бросает вызов графу не только тем, что будет участвовать в бегах заодно с лордом Роулоком, но также и туалетом, который подчеркивал ее привлекательность.

Она надела капор в тон платья, не очень большой, чтобы не слетел от ветра, и плотно завязала ленты под подбородком, надеясь сохранить прическу.

Теперь Петрина была уверена, что лучше выглядеть невозможно. Слегка перекусив, она вышла в холл и стала ожидать Роулока.

Он подъехал к крыльцу в легком двухколесном экипаже, запряженном двумя, подобранными в масть гнедыми. Упряжка уступала, конечно, графским лошадям, но пара лорда Роулока была хорошо обучена и резва.

Глаза Петрины заблестели, когда лорд Роулок помог ей сесть на место кучера и она взяла в руки вожжи. Она знала, что сумеет справиться с лошадьми, и совершенно их не боялась.

Они отъехали от Стэвертон-Хауса и углубились в парк.

— А где мы встретимся с леди Лоули? — полюбопытствовала Петрина.

— Она выехала одновременно с нами, — ответил лорд Роулок, вынимая часы из жилетного кармана, — то есть в пять минут второго.

— А откуда?

— Из Портсмэн-сквер, а мы выехали из Тайберна. Мы поручились честью, что никто не выедет ни минутой раньше.

— А почему из разных мест?

— Потому что бега — это проверка не только выносливости лошади, но и изобретательности наездника, — объяснил Роулок. — Победит тот экипаж, который первым достигнет гостиницы «Плюмаж», — она совсем рядом с Большой северной дорогой, — но каждый поедет своим путем.