Что станет с Леной? Пока ее перерождение напоминало перерождение в тень, только очень быстрое. Правда, Лена не человек, так что тенью ей не быть. Тогда кем?

— Новый вид! — усмехнулся демон и провел пальцем по щеке девушки.

Не раз и не два он сталкивался с порождениями магии демонов. Даже не магии, а некоего подобия излучения. Для людей оно оказывалось очень губительным, их аура не выдерживала такого влияния. Именно из‑за сильного действия, демоны стремились держаться подальше от людей, но порой случались исключения. Больше других страдали человеческие женщины, которых, как магнитом, притягивала природная магия привлекательности демонов.

Некоторым вечноживущим обитателям Нижнего царства оказывалось все равно на происхождение жертвы. Наигравшись, демоны оставляли девушек дожидаться своей судьбы. Если девушка была юной, то перерождение шло быстро, за несколько месяцев. У тех же, кто был старше, этот процесс мог растянуться и на годы.

Вначале человек переставал реагировать на боль и болезни. Затем, очень медленно, его тело окрашивалось в другой цвет, чаще всего в цвет силы переродившего его демона, а дальше физическая оболочка и вовсе меняла свою структуру.

Демоны никогда не стремились создавать теней. В какой‑то степени это даже было запрещено — вступать в конфликт еще и с обитателями Срединного царства ситрам не хотелось.

Куда чаще были случаи, когда демоны сознательно преображали человеческих женщин, согласных на подобное. Магия демона оберегала человека от превращения в тень, но все равно меняла. Вот только эти создания больше напоминали самих демонов, с той лишь разницей, что им не была подвластна такая же магия, да и бессмертие оказывалось небезграничным. Таких созданий называли аматридери. Но находились те, кто был готов на многое, ради того, чтобы получить долгую жизнь.

— Лена, — позвал Бестелион и всмотрелся в лицо девушки. — Лена!

Мысль разбудить ее магией он отбросил сразу, ведь еще неизвестно, чем подобное может закончиться!

— Бельчонок!

Глава 6

Темно и холодно. Сухой воздух раздирает когтями горло. Хочется плакать, но слезы высыхают, не успев пролиться. Я хочу поднять руки к лицу. Но рук нет. Как и ничего нет.

Ничего нет. И меня нет? Только мой разум мечется в пустых стенах.

— Бельчонок!

Зов пришел неоткуда, пробуждая чувства. Так много чувств…

Бывает так, что однажды услышав голос человека, ты не в силах его забыть, сколько бы не прошло времени. Годы так годы. Дни, значит дни.

Я вцепилась в близкий шепот, следуя за ним туда, где, знала, есть свет для меня.

— Просыпайся, малышка, — сказал Бестелион, склонившись к моему уху. — Тебе нет места во тьме беспамятства. Просыпайся, Лена.

Я уже чувствовала все свое тело, каждую клетку и каждую каплю крови в венах. Вдыхаемый воздух приносил сведения о том, что я нахожусь не в комнате Идерны. Память услужливо нарисовала, как демонесса сжала меня в объятиях, не давая возможности двигаться или кричать. А затем она меня каким‑то образом усыпила.

Здесь не было приглушенного аромата лилий, как и не было цветочного запаха чая. Я лежала на чем‑то довольно твердом и сам воздух, казалось, давно пропитался терпким духом сырости и плесени.

Я старалась не шевелиться, но крошечное изменение в мо ем дыхании не укрылось от демона.

— Рад, что ты проснулась, — усмехнулся Бестелион, теплом своего дыхания согрев мне ухо.

— Ненавижу тебя, — тихо прошипела и открыла глаза, близко–близко рассматривая склонившееся надо мной лицо.

В синих глазах сверкнули искорки смеха, медленно перетекшие в ехидную ухмылку, мелькнувшую на губах темного.