Богдан включает кофемашину, а я прилипаю к окну. Стою на лоджии и смотрю на звёздное небо. Дыхание рваное, пальцы дрожат. Мне страшно и волнительно, чувство долга берёт верх над собственными желаниями. Я бы, наверное, ещё полгода откладывала этот момент, но Богдан спас меня позавчера, не отпустив домой.

– Спасибо, – разворачиваюсь и смотрю на Богдана.

– За что? – он протягивает мне чашку кофе, я делаю глоток крепкого напитка и улыбаюсь.

– За то, что остановил меня позавчера. И не попрекнул ни разу.

– Это было бы неуместно.

– А что, ты хотел меня отчитать? – я напрягаюсь, каждая мышца словно деревенеет, и тело становится непослушным.

– Нет. Лишь предупредить: в следующий раз, когда у тебя возникнет такая же сложная ситуация, сразу звони мне.

– И ты обязательно поможешь? – недоверчиво улыбаюсь я.

– Почему ты удивляешься, когда к тебе хорошо относятся?

Кофе горчит. Разговор зашёл не в то русло. Мы сейчас должны страстно целоваться, а не в души друг другу лезть.

– Я исправлюсь, – обещаю полушёпотом. – Спасибо, что помогаешь мне.

Забираю чашку из рук Богдана, ставлю её вместе со своей на круглый столик. Я должна быть смелой и решительной. Хорошей женой. До регистрации брака остались считанные дни. Всё так стремительно меняется, как к этому привыкнуть?

– Мы точно сюда разговаривать приехали? – говорю, как мне кажется, соблазнительным голосом, улыбаюсь Богдану и тянусь к его губам. Обнимаю за шею, втягиваю терпкий аромат его парфюма.

Меня простреливает странным волнением, не похожим на то, что было раньше. Низ живота наливается горячим, как во время нашего с Богданом первого поцелуя. И мурашки табуном ползут по коже. Я всхлипываю, не выдерживая мучительного ожидания. И рвано выдыхаю, когда губы Богдана метят мою шею, а руки сжимают бёдра.

Наш третий поцелуй будто вихрь, сметающий всё вокруг. Жадный, нетерпеливый, разратный. Я царапаю плечи Богдана, отвечаю ему с каждой минутой смелее. Он будто заражает меня огнём, и я, как бабочка, лечу на свет, который станет моей погибелью. Я лишусь невинности не с любимым человеком, а с мужчиной, которому должна быть благодарна за спасение. Мои мечты никогда не сбудутся.

Ноги отрываются от земли, Богдан несёт меня в спальню. Горло перехватывает спазмом. Страх. Я не поддамся ему! Нельзя всё испортить. Я ведь уже решилась.

– Всё хорошо? – Богдан нависает надо мной, слегка щурится, задерживаясь взглядом на моих губах.

– Да, – бесстыже вру.

Свет горит лишь в коридоре, поэтому нас окутывает приятный полумрак. Богдан гладит меня по щеке, плечу, бёдрам. Мягко целует, но без былой страсти. Что то изменилось. Я всегда считала, что мужчина должен набрасываться на девушку с бешеным вожделением, а Богдан медлит.

– Что то не так? – выдавливаю из себя.

Он улыбается, а затем снова меня целует. Расстёгивает пуговицы на моей блузке, задевает кожу пальцами. Я вздрагиваю от каждого прикосновения, стук сердца отдаётся в висках. На мне кружевной чёрный лифчик, я немного стесняюсь своей небольшой груди. Инстинктивно хочется закрыться, спрятаться под простынь. Но я терплю.

Богдан ведёт языком по правой ключице, оттягивает зубами кожу на плече, я задыхаюсь. Низ живота обдаёт кипятком. Я до боли кусаю губы, когда чувствую горячее дыхание на своей груди. Богдан опускает лямки лифчика, тянет его вниз – и без предупреждения обхватывает ртом мой сосок.

– Боже! – вскрикиваю и выгибаюсь дугой. Мне стыдно и одновременно с этим мне безумно хорошо. Ласки Богдана сводят с ума.

– Можешь называть меня так, – звучит самодовольное.

Он втягивает в рот правый сосок, а левый перекатывает между пальцами. Я хватаю раскалённый воздух, ёрзаю, выгибаюсь, тихо стону, когда не получается сдержаться.