…С обратной связью радисты Сент-Альбера получили два новых запроса Центра.

От Директора. Соответствует ли действительности, что 7-я танковая дивизия ушла из Франции? Куда? Когда прибыл в Шербург штаб новой дивизии? Какой номер?

От Директора. Срочно доложите о формируемой во Франции 26-й танковой дивизии. Директор.

Все глубже увязая на Волге, немцы в поисках резервов перетряхивали свои тылы по всей Европе. Заслон, оставленный ими вдоль атлантического побережья, напоминал кисею — участки, занятые летом дивизиями, к зиме ушедшими на Восточный фронт, прикрывались батальонами ландштурма, плохо обученными и имевшими лишь легкое оружие.

Произошли изменения и в штабе Тодта. Взамен щеголеватых полковников и майоров, убывших на Восток, из рейха приезжали вислобрюхие старики с полевыми сумками, набитыми пилюлями. Основной темой разговоров в кулуарах штаба, помимо Сталинграда, стали болезни: застарелые катары, камни в печени и почках, ожирение сердца. Сент-Альбер намекнул некоторым из вновь испеченных офицеров, что располагает знакомствами на черном рынке, и обрел в лице почечников и гипертоинков закадычных друзей, не имевших секретов от человека, искренне пекущегося об их здравии. Взамен дефицитных средств он получал обильную информацию о строительстве оборонительных сооружений «Атлантического вала», с каждым днем все больше и больше убеждавшую его, что «вала», по существу, нет и в ближайшие месяцы создано не будет. Бюджет штаба Тодта во Франции по распоряжению Берлина был резко сокращен: основные подразделения строительных и инженерных войск, техника и склады убыли на Восток и поступили там в подчинение армейского командования. Это был многозначительный факт, характеризовавший изменение концепций ОКВ, и Поль сообщил о нем Центру.

Выполняя задания Центра, шедшие теперь, как правило, с грифом «Очень важно», Поль не упускал из виду и «Команду Панвица» на улице Курсель. В отличие от прочих частей и подразделений команда росла как на дрожжах. Парк машин пополнялся, и теперь автобусы радиопеленгаторной службы встречались на улицах Парижа, пожалуй, чаще похоронных катафалков. При взгляде на те и другие Поль темнел, прогоняя невеселые предчувствия.

Система, изобретенная им, в известной мере страховала пятерку радистов от пеленгации, но Сент-Альбер знал, что для специалистов любая система рано или поздно перестает быть тайной, и в предвидении этого искал новые варианты. На один из них — лучший — его натолкнули игральные кости, и Пибер, познакомившись с ним, пришел в восторг. Впрочем, ненадолго: осуществление нового плана требовало денег, а счет Поля в банке был почти исчерпан. Дюбуа, финансовый гений группы, испросив согласие шефа, пустился на рискованную спекуляцию строительными материалами и довел ее до благополучного конца, выручив при расчете несколько десятков тысяч рейхсмарок. Выгодно обменяв их на франки, он распределил их по трем счетам, два из которых Поль зарезервировал «про черный день».

В общих чертах новая система, названная Пибером «покерной», повторяла «эстафету», при которой радисты последовательно передавали одну телеграмму. Разница была в том, что теперь они делали это из разных квартир — для каждого было снято по четыре-пять комнат в различных районах Парижа. Порядок выбора квартиры для очередной передачи определялся цифрой на игральной кости, выбрасываемой самим радистом.

Около тридцати квартир и столько же передатчиков, да еще деньги на ежедневные переезды — средств на счетах могло хватить максимум на несколько месяцев! И все-таки Сент-Альбер ввел систему в действие.

Отныне пеленгаторам Панвица пришлось бы забраться в лабиринт, выход из которого им не нашла бы и сама Ариадна! Рация, еще позавчера отстукивавшая свои точки-тире на севере, назавтра перемещалась на восток, чтобы день спустя очутиться на юге.