Особо старался в Аленкиной комнате. Даже камин сделал. Чеканные двери смастерил. Не только гости — хозяева робели, не узнавали дом.

Нет, ни копейки в уплату не взял. Он рисовал сердцем. Такое деньгами не измерить. И Михаил Иванович ходил по собственному дому, обескураженный и восхищенный. Он потерял уверенность в себе, чувствуя собственное ничтожество перед красотой дома.

Он растерялся, узнав, что Володька отказывается от денег. Попытался настоять, но что-то понял и умолк.

Аленка в благодарность расцеловала парня. И тот готов был взяться за сарай, лишь бы девчонка целовала его каждый день. Но пришло время занятий, и Володька вернулся в город.

Шло время. Теперь уже и Михаил Иванович, и родители Володи знали, что не за горами свадьба. К ней готовились загодя. Родители уже познакомились. И ждали, когда дети закончат учебу.

На факультете все знали, что Аленка — невеста Прохоренко. Не мог с этим смириться лишь один — долговязый, худой парень, влюбленный в Аленку с первого курса. Он слал ей записки, ставил цветы перед нею в аудитории, ждал, когда она обратит внимание. Не дождавшись, плелся следом за Володькой и Аленой в кино или в парк. Сидел неподалеку хмурой тенью, подсматривал, подслушивал, мерз и умирал от злобы и зависти.

Вначале Володьку злил непрошеный соглядатай. Он несколько раз порывался избить его. Но Аленка, смеясь, останавливала:

— Зачем его колотить? Он и так несчастный. Пусть ходит, коль сил и времени девать некуда.

Парень тот слышал насмешки в свой адрес, но не уходил, продолжал сопровождать.

Вздыхатель Аленки начинал громко кашлять и сморкаться, когда влюбленные, целуясь, замирали. Он по-собачьи чихал, когда слышал слова о любви.

Аленка вначале стыдилась его присутствия, а потом привыкла, смирилась и даже удивлялась, когда его не оказывалось поблизости. Он знал о них все.

— Кто он? — спросил как-то девушку Володя.

— Не знаю. Учится на агронома. Вместе со мной. Зовут его Тарасом. А больше о нем мне и знать не нужно. Писал он любовные записки, я их рвала. На глазах. Выбрасывала цветы в окно, какие дарил. Но это не остановило. И ладно! Пусть ходит. Так смешнее! — ответила, пожав плечами, девушка.

Владимир постепенно свыкся с тенью за плечами. И последний студенческий выпускной бал не насторожил.

Аленка пригласила Тараса на белый вальс, шутя сказав Володе, что сторожей иногда тоже надо поощрять…

Володька ничего не заметил. Ни перемены в настроении Аленки, ни злорадной ухмылки Тараса.

Аленка уже не смеялась. Она сникла, поскучнела. Села в стороне, смотрела на веселившихся однокурсников. Владимир подумал, что грустно ей расставаться с ними, институтом. Эти минуты случилось пережить и ему, двумя днями раньше. Но тоска быстро прошла.

В кармане Володьки уже лежал диплом. Оставалось получить распределение на работу.

Прохоренко радовался, что теперь они станут самостоятельными людьми…

В тот день Аленка не пошла гулять с Володькой, а сразу вернулась в общежитие. Лишь по пути понял парень: что-то случилось с девушкой. Но сама она ничего не сказала ему.

На следующий день они получили распределения. Аленка не радовалась. Она пришла хмурая, на поздравления едва отвечала. И с мольбой смотрела на отца. Михаил Иванович был взволнован, часто курил. И с тревогой смотрел на дочь.

Дочь направляли на работу не в пригородный колхоз, а в отдаленную глухую деревню, забытую людьми и Богом.

Михаил Иванович обошел и объездил всех своих влиятельных друзей. Он просил, требовал, умолял. Но ничего не помогло. Над Аленкой будто злой рок повис. И по распределению она три года должна была жить в отрыве от всех.

Володьку распределили на работу в Киев.