Анклаву Соколиной Горы очень повезло. Практически на всей его территории располагался обширный зелёный массив — парк Победы. Вход в бункер располагался в здании Мемориальной синагоги. Володька подумал, что доктор Вильман очень бы над этим посмеялся. В своё время, как рассказывал Имам, эта синагога была закрыта для служб: началось всё якобы из-за проблем с габбаем, но теперь истинная причина закрытия была ясна. Никто не хотел, чтобы население знало о существовании бункеров. И спрятать убежище в мемориальном комплексе оказалось очень хорошей идеей.

Во времена правления Ивана IV Поклонную гору нередко называли Соколиной, так как царь держал там свои соколятни, а Поклонной гора стала называться оттого, что с неё открывался вид на всю тогдашнюю Москву и люди ходили на поклон к столице.

«Где теперь та столица? — с грустью подумал Володька. — Страны уж нет, не то что столицы… Но есть люди, и это главное».

Поначалу, когда вновь начали употреблять название «Соколиная Гора», все здорово путались, полагая, что речь идёт об одноимённом бизнес-центре в одной из московских управ. Вот так законспирировалось руководство Соколиной Горы.

В обзорные окна аэростата виднелась приближающаяся Соколиная Гора, на вершине виднелась площадка, посреди которой гордо возвышался монумент Победы — за тридцать три года Эпидемии он несколько накренился, но устоял. Обелиск горделиво возвышался над пустынной площадью. Володька помнил из уроков истории, что его возвели в 1995 году, а высота его — по одному дециметру на каждый день той Великой и братоубийственной войны: 141,8 метра, 1418 дней и ночей…

У основания обелиска находился памятник Георгию Победоносцу, который изрубил змия на куски. У этого древнего символа воинской доблести было и ещё одно значение, о котором сейчас помнили очень и очень немногие. Святой Георгий стал символом доблести, но символом забытым.

Внутри холма, на котором стоял монумент, находились технические помещения и радиостанция Соколиной Горы. Антенной служил сам величественный обелиск.

Аэростат нигде не мог причалить, поэтому было решено, что, оставив Ивлева и Володьку, Гаргар с ребятами отправится домой и прилетит через три дня. За это время все торговые и иные вопросы будут улажены.

Охрана анклава Соколиной Горы была удивлена появлением диковинной летающей машины. Это были молодые ребята семнадцати — двадцати лет, весь недолгий век которых пришелся на время Эпидемии, и иного мира они не знали.

С трудом пытаясь сдержать любопытство и казаться безразличными, они исподволь разглядывали летательный аппарат. Выражение лица их командира — старого майора — демонстрировало: да пусть хоть сам дьявол прилетает, пусть хоть ангел их на крыльях приносит, лишь бы на моей территории всё было спокойно.

И тем не менее появление диковинного аппарата задевало самолюбие командира: «Как это? В их задрипанном анклаве это есть, а у нас нет?!»

Беспокоило его и то, что пока не продлили торговый контракт. Ну, даст бог, продлят. И будет у него новое снаряжение — пять лет выслуги, пора бы уже… Майор привычно оглядел территорию через стёкла противогаза: «А в Крылатском шлемофоны со щитком во всё лицо делать умеют. Широкий обзор, не то что в этом старье с двумя окулярами. И как они их делают? Чудо, а не противогазы. А костюмы бакзащиты?! Хорошо, что я «дабл» приобрёл, в схватке с мутами он незаменим. Научились кремлёвцы делать…»

Майор оглядел спустившуюся из летательного аппарата делегацию. Долговязый старик с длинным носом — это, очевидно, Ивлев. А вот этого молодого, с открытым и добрым лицом, Николаева он уже видел несколько раз, когда тот сопровождал своего отца генерала Николаева. Он всегда с калашом за спиной. Сегодня, очевидно, будет охранять этого второго, Ивлева. Видимо, тот большой человек в Крылатском анклаве, если приехал вместо генерала Николаева.