— Привет, сестрёнка, — поздоровался Густав с Ингой. — Как мама?

— Гарик, ты бы запретил ей охотиться с аэростата, — попросила девушка.

— За маму переживаешь или за аэростат? — глаза Игоря под стеклом шлема блеснули.

— Да это же жизни никакой нет! Она же пытается и нам давать указания, как управлять аэростатом. Хорошо, что опасается Володьку, а так бы отобрала у него штурвал.

— Значит, за аэростат переживаешь, — рассмеялся Гаргар. — Я ей скажу, чтобы в управление не вмешивалась под страхом отлучения от охоты. А запретить не могу. Она одна поставляет мяса больше, чем все остальные наши охотники, да и не в моей это компетенции. Попроси Аишу, может, она её вразумит.

— Ага, вразумит! Она ещё и поощрит подругу. Я уж лучше помолчу…

— Ну, девочки, — обратился Игорь к Виолетте и Тане. — Как полёт? Какие нарекания?

Татьяна раскрыла было рот, чтобы ответить, но Виолетка слегка ударила её пониже спины.

— У нас как у штурманов и стрелков нареканий нет, но, полагаю, что у Густава и командира будут предложения. Вам необходимо поговорить с ними, — чётко отрапортовала Виолетта, из-под стекла шлема стрельнув карими глазами на Гаргара.

С нахождением Виолетки в их лётном расчете Инга смирилась. Виолетка появилась в поле её зрения лет пять назад, когда пожелала стать следопытом. Вместе с ними проходила спецподготовку для будущего полёта на аэростате. И хоть и поглядывала на Володьку с интересом, но никогда никаких явно выраженных симпатий к нему не проявляла. Инга, правда, иногда замечала в её глазах какую-то затаённую боль, когда Виолетта смотрела на Володьку, но через секунду та уже радостно смеялась, и её глаза светлели. Потом Виолетта вышла замуж и исчезла года на полтора. Потом появилась ещё более красивая, с горящими глазами и бесконечными рассказами о своём маленьком сыне. Инга подозревала, что внизу в бункере Виолетта, напротив, всем рассказывает только о полётах и о том, что видела за день на поверхности.

«Ну, слава аллаху, наконец-то разгрузку окончили», — Инга, увидев, что Володька легко спрыгнул на землю, поспешила к аэростату.

С противоположной стороны к нему рванула Танька:

— Командир! — но тут же замолчала и остановилась. Перед ней стояла Ямка и смотрела ей в глаза.

— Не бойся, — Густав взял Татьяну за локоток и потянул в сторону, — она не кусается, но не любит, когда нарушают субординацию.

Володька шагнул к Инге:

— Привет, сестрёнка! Это тебе.

Инга на миг застыла, с трудом оторвала взгляд от его глаз. Володька протягивал ей крупную ромашку. Девушка зарделась:

— Какая большая!.. Спасибо! — она поднесла цветок к лицу и вдохнула его запах.

— Какая же ты, Инга, счастливая, что можешь понюхать цветок! Мне иногда так хочется снять шлем… Мама рассказывала, что воздух бывает таким сладким, пропитанным ароматами цветов и деревьев. Она тоже очень сильно скучает по нему…

Инга протянула ему цветок обратно:

— Отнеси Оленьке.

— Нет, — Володька отвел её руку с цветком, — это только тебе!

Она наклонила лицо над ромашкой, пытаясь унять бешено колотящее по рёбрам сердце.