Но псина затрусила прочь, наплевав с пятого этажа на меня и мой интерес.

  Аглая, стой!   возмутилась я.   Ответь, кого ты предала ради Устинова?

Я думала, она не остановится, не обернётся. Но карие собачьи глаза глянули прямиком в душу. С укором.

  Еще одну идиотку, поверившую в счастье с прОклятым чародеем.

Больше она не стала тратить на меня время. Пошла в сторону рынка. Медленно и устало. Я смотрела ей вслед, не понимая, какое чувство преобладает   осуждение или жалость. Аглая наворотила дел десятилетия назад, но жизнь бездомной грязной псины   не сахар.

Впрочем, погрузиться в раздумья с головой не дали.

  Вот так, значит? Так?   раздался под ногами фальшиво обиженный голос.   Не успеешь за порог, а она с облезлыми, блохастыми шавками кокетничает.

Я посмотрела вниз и ахнула. На меня глядели хитрющие зеленые глазища с наглой пятнистой морды. Той самой, которую я почти перестала ждать.

  Ты!   возмутилась я, хватая объявившуюся кошь. Держа недоразумение на вытянутых руках, хорошенько встряхнула и припечатала.   Ну ты и свинья!

Ну, правда! Во всех смыслах. Будто не просто по грязи ходила, а каталась по ней и кувыркалась. Не разберешь, какого живность цвета!

  Но но!   разъярилась потомственная долгожительница Жозефина Симона и попыталась вывернуться, а заодно полоснуть по рукам когтями.

Однако, зная отвратительные привычки заразы питомицы, я сумела вовремя приземлить её обратно. Ладно ладно, не совсем обратно, а аккурат посреди лужи. Не до выбора места, знаете ли, когда грозит расправа.

  Фу, гадость,   проворчала я, глядя на испачканные ладони, пока Клякса, громко фыркая, пыталась выбраться на сушу. Но я не чувствовала себя виноватой. Пусть вредная животинка сама заботится о собственной сохранности, раз посмела поднять лапу.

  Отмывать меня будешь!   объявила кошь.

  Вот ещё!   я двумя пальцами исхитрилась вытащить из сумки влажные салфетки.   Кто сказал, что я собираюсь пускать тебя прогульщицу обратно? Я двух новых кошаков завела. Тех, которые ведут себя прилично и хозяев не бросают.

  Ага, скажи ещё десятерых,   попыталась съязвить Клякса, но уверенности в голосе не прозвучало. Струхнула паразитка всерьез. Всё таки успела понять за полтора месяца совместного проживания, что у меня тоже   ХАРАКТЕР!

Я зашагала к подъезду, многозначительно задрав нос. А, главное, не сказав питомице ни слова. Сделала вид, что нет её тут вовсе.

  Яа а а ан!   жалобно раздалось сзади.   Ну, Яа а а ан! Я ж домой вернулась. К тебе!

  Правда что ли?   отпустила я под нос не без ехидства. Обернулась на ошалевшую от переизбытка впечатлений кошь   грязную и мокрую. Не зная предыстории, запросто решишь, что это бедная и несчастная киса, а не домашний монстрик.   Ладно,   махнула я рукой со вздохом.   Пошли. Но если выкинешь ещё какой нибудь фортель...

  Да поняла я, поняла,   перебила Жозефина Симона, шустро работая лапами.

…Через час отмытая, высушенная феном и накормленная кошь дрыхла на моей постели исхудавшим пузом кверху. Маман на радостях готовила ужин, а Яська спряталась у себя от греха. Я сидела с ноутбуком на коленях на другом конце кровати и думала о последней встрече с призрачной Полиной Андреевой и переданном ею сообщении. Задавалась вопросом, стоит ли сообщать Алексею Даниловичу, что неизвестная девушка Настя, причём явно почившая, снова дала о себе знать. Умом я понимала, что повод для звонка имеется, но душа жаждала продолжения бойкота.

  О чём думаешь?   спросила Клякса, приоткрыв один зеленый глаз.

  Ты же спишь,   хитро улыбнулась я.