Вновь взвыли трубы, извещая о прибытии дакийских бойцов, и толпа притихла.

Когда из такого же проема на противоположной стороне арены появились пятьдесят человек, у Ромула перехватило дыхание. Большинство по своему вооружению не отличалось от гладиаторов Большой школы, но были среди них и такие, каких он еще не видел.

— Видишь, это димахеры, — указал Бренн. — Те, что с двумя мечами.

— Так у них же щитов нет! — изумился Ромул.

— Настоящие даки, восточные безумцы. Чего от них ожидать?

— А те, с арканами?

— Лаквеарии. Сражаются парами, как наши мирмиллоны или фракийцы. Один опутывает врага, а другой убивает.

— Опасны?

— Некоторые не уступят нашему Галлиту с его сетью.

Ромул задумчиво надул щеки. Дело обещало оказаться интересным. Главное — не забывать основ боевого искусства.

Стоявший рядом с ним Бренн возбужденно переступил с ноги на ногу. Его глаза пылали, им овладевал боевой азарт.

Когда бойцы Дакийской школы выстроились, трубы пропели еще раз и умолкли. Публика, разглядывавшая вытянувшихся в две цепочки гладиаторов, тоже притихла.

В воздухе веяло смертью.

— Граждане Рима! — обратился к толпе из огороженной ложи для почетных посетителей приземистый толстый человек в белой тоге. — Сегодня перед нами сто лучших гладиаторов города!

Толпа разразилась восторженными воплями, женщины визжали и кидали цветы.

— Этим зрелищем мы обязаны щедрости одного человека… — Говоривший приостановился, крики сделались еще громче. — Это победитель Митридата, Понтийского льва… Победитель киликийских пиратов… Строитель этого театра… Эдитор сегодняшних игр — прославленный полководец… Помпей Великий!

И, словно повинуясь приказу, сквозь облака, затянувшие было небо, прорвался солнечный свет. Восторженные крика сделались вовсе громоподобными. Ромул вдруг понял, что гладиаторов выстроили на арене так, что они образовали нечто вроде коридора. И вдоль этого коридора с запада упали солнечные лучи.

Озарив Помпея, оплатившего сегодняшние игры.

— Вот это представление, — прошептал он Бренну.

— Политика. Если народу нравятся игры, он поддерживает того, кто их устраивает. Так они и получают власть.

— Значит, мы деремся ради поганых политиканов? — Прежде Ромулу и в голову не приходило задумываться над такими вопросами перед боем. Ведь хотя горожане и обожали кровопролитные зрелища, устраивали их не они. А те, кто обладал властью и деньгами, — сенаторы и всадники. Ну а гладиаторы были всего лишь марионетками и повиновались тем, кто дергал за ниточки.

Бренн, для которого все давно было ясно, лишь кивнул.

Ну, а Ромула охватил гнев.

— Ведь сегодня многие из нас погибнут! Почему так?

— Ромул, мы рабы, — просто ответил старший.

Ромул, как наяву, увидел перед собою привратника из дома Красса.

— Кто это сказал? — сердито возразил он. — Этот мерзавец? — Он ткнул рукой в сторону привилегированной ложи.

— Заткнись! — Бренн поспешно оглянулся. — Узнает Мемор про такие слова, ты и часу не проживешь.

— Такое уже бывало! — яростно прошипел Ромул. — Только представь себе, что полсотни наших могли бы сделать с теми негодяями, которые там устроились.

— Восстать? — чуть слышно проговорил галл.

— Нет, потребовать себе свободу.