Ромул навострил уши.

— Красса? — Воспоминание о прошлой жизни оказалось неожиданно острым. Жизнь в лудус не оставляла времени на раздумия о былом. — Я был у него в доме.

— Правда? — Бренн, не скрывая удовольствия, прополоскал рот вином и проглотил. — Когда?

— Гемелл послал меня туда раз. Прямо перед тем как продать.

— Что же ты видел?

— Только передний зал. Такая роскошь — мраморный пол, прекрасные статуи… Только представить себе… И аристократа я там тоже видал — примерно твой ровесник.

— Крассу самое меньшее шестьдесят, — задумчиво произнес Бренн. — Так что видел ты, скорее всего, Публия.

— Привратник сказал мне, что участвовал в восстании рабов.

— Мятежный раб под одной крышей с победителем Спартака? — Галл удивленно вскинул густые брови. — Что-то непохоже.

— Мне показалось, он говорил правду.

— Умелые лжецы всегда кажутся честными.

— Но ведь он знал, с чего все началось, — запротестовал Ромул. — И он так переживал, когда рассказывал. Не мог он лгать.

Бренн явно заинтересовался, и Ромул пересказал ему рассказ Пертинакса. Сам он с каждым словом разгорался все сильнее.

— Действительно, захватывающая история. — Галл поднял чашу в безмолвном тосте. — Но видишь же, как все кончилось. Шесть тысяч распятых на Аппиевой дороге. Этот бедолага прислуживает Крассу. И мы. В Лудус магнус.

— Но ведь так быть не должно! За тобой и Секстом люди пойдут против римлян, — возбужденно говорил Ромул. — У Спартака под конец была восьмидесятитысячная армия. Все бывшие рабы. Должно получиться.

Глаза галла заблестели.

— Мемор настроен против нас, так что жизнь будет меняться только к худшему, — согласился он. — Но мы должны очень хорошо подумать. Поговорим с Секстом, посмотрим, куда ветер дует. И решим, к кому еще обратиться.

— Времени мало, — напомнил Ромул.

— Я знаю, — твердо сказал Бренн и осушил чашу. — Так что нынче будем радоваться.

Ромул радостно кивнул. Было ясно, что дальше уговаривать друга не требуется. Его слова крепко запали Бренну в душу.

Могучий гладиатор настороженно оглядел помещение.

— Ожидаешь заварушки?

— Считай это богатым опытом. — Галл хрустнул костяшками пальцев. — Отсюда хоть раз за ночь, но обязательно кого-нибудь выкидывают.

— Не забывай, никаких драк!

— Знаю я. Но посмотреть-то мы можем.

Ромул, подражая Бренну, неторопливо повернулся к стойке.

Прошло не так уж много времени, и действительно, у стоявшего неподалеку столика, за которым играли в петтею, послышались громкие раздраженные возгласы. Кого-то не устроил ход игры. Резная деревянная доска взлетела в воздух, в разные стороны разлетелись белые и черные камешки. Разговоры сразу стихли. Шестеро легионеров с раскрасневшимися от вина лицами принялись толкать и дергать друг друга через стол. Посыпались оскорбления, кто-то даже успел стукнуть кого-то, прежде чем вмешался Макро.

Вышибала поступил очень просто. Он поднял со скамьи двоих солдат и стукнул их лбами. Потом, отбросив бесчувственные тела, как мешки с зерном, Макро обернулся к их товарищам. Те поспешили сесть, не дожидаясь, пока их постигнет та же участь. Скандал закончился, едва успев начаться, а посетители, как один, вдруг заинтересовались содержимым своих деревянных чаш. Макро погрозил оставшейся четверке кулаком и побрел обратно к двери.

Вскоре таверна гудела как и прежде.