Кажется, меня только что поблагодарили. Увы, не успела как следует порадоваться, как ведьма, барабаня пальцами по подлокотнику кресла, сказала невозмутимо:

— Теперь нужно что-то с тобой решать. Слишком много тебе известно тайн. Да ты и сама еще та загадка, которую я никак не могу разгадать. — От спокойного, тихого голоса меня бросило сначала в жар, потом в холод. — Не бойся, я не причиню тебе вреда. И Габор со своими прихвостнями больше тебя не тронет. Теперь ты им не нужна. Однако мне придется изменить некоторые твои воспоминания. — Меня передернуло, а ведьма, заметив, что благодаря ее стараниям я уже близка к обмороку, поспешила заверить: — Обещаю, это временная мера. Пока я не разузнаю побольше о тебе и твоей семье и не решу, что с тобой дальше делать.

— Что… что значит делать? — судорожно сглотнула я.

Ну почему так не везет! Только успокоилась, решила, что все плохое позади. Так нет же! Появляется эта… выдра и нагло заявляет, что собирается подчистить мне мозги. Как будто я мало в последние месяцы натерпелась от их магического влияния.

— Поверь мне, Эрика, так будет лучше для всех. В первую очередь для тебя самой. Будем считать это маленькой передышкой. А я таким образом выиграю время.

— Время для чего?! — воскликнула нервно.

Однако ведьма и на сей раз не собиралась ничего объяснять. Мгновение, и она уже рядом. Пытаюсь сбросить одеяло, чтобы вскочить и убежать. Силюсь позвать на помощь. Но тело предает меня, язык немеет. Я не могу выронить ни звука. Беспомощно смотрю на ту, что вершит судьбами целого колдовского клана, и только и могу, что чувствовать, как слезы обжигают лицо.

— Опомниться не успеешь, как пробежит время, и мы снова встретимся, — шепчет чародейка, обрисовывая не самые радужные перспективы, и склоняется надо мной. Обхватывает мое лицо ладонями, продолжая что-то бормотать.

Я отчаянно, из последних сил, цепляюсь за образ Этери, за воспоминания о бабушке и нашем с ней общем секрете, за те чувства, что вызывает во мне Крис: смесь страха, тлеющей где-то глубоко внутри ненависти, к которой примешивается и новое чувство благодарности. И что-то еще…

Понять, что же именно, так и не сумела. Образы растворились в гаснущем сознании, и я сдалась, отпустила воспоминания. А на смену им пришли те, другие, которых никогда не существовало…

Густой туман окутал склоны Карпатских гор, укрыл долину, спрятав от луны и звезд расположившуюся в ней деревушку. Расползся по узким улочкам, облепил стены домов. И даже если бы какой житель Чахтице вдруг надумал выглянуть в окно в этот глухой и поздний час, не сумел бы различить ничего, кроме вязкого марева, захватившего в свой плен всю деревню.

Не заметил бы и тонкую девичью фигуру, облаченную в длинную, до самых пят, светлую сорочку. Босая, незнакомка шла по пустынным улицам, медленно перебирая ногами. Не дрожала от холода, не испытывала ничего. Во взгляде ее не отражалось даже тени эмоций. Губы — две тонких линии — кривились в некоем подобии улыбки. Пальцы сжимались в кулаки, а из рассеченной раны на шее, не переставая, сочилась кровь. Стекая по груди, капля за каплей падала на мостовую.

Туман продолжал следовать за своей госпожой и, подобно ненависти, клубившейся в ее сердце, с каждой секундой становился плотнее и гуще. В то время как разум ведьмы постепенно прояснялся. Все тише звучали отголоски пережитых страданий, все отчетливее слышался голос в ее голове.

Голос, взывавший о возмездии.