— Ну как, Финни, котята уже появились? — раздался его голос.

Девушка подскочила от неожиданности но, обернувшись, увидела, что это всего лишь Орли.

— О, ты напугал меня! — сказала она с ленивой улыбкой, и знакомое возбуждение зашевелилось внутри. — Нет, котят еще нет, но, боюсь, теперь уже поздно присматривать за кошкой. А ты что здесь делаешь?

— Папа послал меня сбить старые осиные гнезда, чтоб эти твари не вернулись, — ответил Орли и бросил взгляд на кошку. — Да уж, следовало присматривать за ней пару месяцев назад. Мы слегка опоздали.

Он стоял, пожалуй, чересчур близко, и Финистер почувствовала в нем что-то новое, нечто сродни своему собственному возбуждению. Она даже прикинула, не может ли и Орли являться проецирующим эмпатом?

Они болтали о Киске, о каких-то пустяках, в то время, как им хотелось говорить только друг о друге. Затем Орли придвинулся, теперь он стоял так близко, что мое бы обнять ее за талию. Его лицо было совсем рядом, и Финни, уже нынешняя, взрослая, улавливала в его дыхании запах чего-то сладкого, мускусного. Она вспомнила, как заглянула в глаза юноши и позволила своему возбуждению еще усилиться. На мгновение их мысли смешались, и Финистер снова почувствовала ту радостную дрожь, пронзившую все ее тело. Она сделала неуловимое движение вперед, их губы встретились, да так и остались вместе. Сегодняшняя Финистер смотрела, как та далекая, юная Финни прижалась и замерла в объятиях Орли. Она хорошо помнила, что тогда ей было не до раздумий, хорошо она поступает или плохо. Тот первый поцелуй отнял у нее способность рассуждать, оставив лишь блаженное ощущение собственного тела, растворяющегося, плавящегося в огне любви.

На мгновение взрослая Финистер почувствовала ностальгию по той сладости, тому томлению. Ей страстно захотелось вновь оказаться там, в объятиях Орли. Затем рядом с пылкими любовниками проявилось лицо доброй леди. Она улыбалась, глядя на них, но слова ее потрясли Финистер. «Какая удача, что вы, оба одновременно пришли на этот сеновал! Ведь иначе ничего бы и не произошло».

Даже сейчас, по прошествии стольких лет, Финистер покраснела и запротестовала: «Это была случайность! Мама никогда бы не отправила меня в амбар, если б знала, что Папа послал туда Орли».

«Неужели? — улыбнулась добрая леди. — Ты ведь теперь знаешь: у многих воспитанников происходили такие же тайные свидания, и каждый раз их туда приводили подобные поручения. Разве могло это быть случайностью? Нет, таким образом молодые люди приобщались крайнему сексу и знакомились с ощущением счастья, который он дает».

Эти слова подтвердили собственные подозрения Финистер. Но не желая признаваться, девушка разразилась гневной тирадой: «Вы хотите сказать, что все встречи, включая наше первое свидание с Орли, подстроены! Но это невозможно! Я же помню, как родители бранились, порицая наши отношения! И зачем бы им было так хитро подводить нас к тому, что сами считали отвратительным!»

"Это вовсе не было отвратительным, с их точки зрения, — возразила женщина. — Напротив — полезно.

Ты вспомни!"

Сцена на сеновале, казалось, затянулась туманом, затем вновь прояснилась. Теперь все было залито лунным светом, пробивающимся сквозь щели в стене. Он освещал разбросанную там и сям одежду, а также влюбленную парочку на сене. Задыхающиеся, взволнованные тем чувственным взрывом, который они только что пережили, юные любовники глядели друг другу в глаза. Затем, желая продлить этот сладостный экстаз, они опять соединились в пылком поцелуе. Туман снова сгустился. Финистер, ощущая сильнейшее сердцебиение, пыталась возражать, но поздно — новая картина: юная Финни спускается по лестнице, за ней — Орли.