Теперь отряд Сумука имел впереди свободное от вражеских войск пространство – пять верст до холма, на котором стоял шатер Тангри-Хана. Джадугяр метнул молнию в это логовище ордынского царя, но мощь древнего оружия бессильно увязла в магической защите. А навстречу атакующей стае метнулись штук десять огромных крылатых драконов – видимо, последний резерв Тангри.

Воздушный бой получился невиданно яростным. Исполинские звери отчаянно дрались огнем, клыками, когтями и хвостами, а их наездники мастерски пользовались заколдованным ручным оружием. Сюэней, конечно, истребили, однако потери ошеломили Сумукдиара: он недосчитался рысских чародеев Семена и Тимофея, манийца Джамшида, хастанца Зарехавана, будинца Панаса.

Но у них не оставалось времени скорбеть о павших. Стая закружилась в небе вокруг холма, накрытого незримым куполом охранительных заклятий. Раз за разом Сумук пытался пробиться сквозь завесу чар, но магрибское колдовство неизменно отражало все его усиляя. Наконец, убедившись в тщетности этих стараний, он подал отряду знак, опустив книзу большой палец правой руки. Один за другим драконы сели на обожженный солнцем степной грунт.

– По воздуху не прорваться, – раздраженно сказал джадугяр. – Отпустим зверей и пойдем низом.

Драконы во главе с Пятнистым подняли протестующий галдеж, но кое-как их все-таки уговорили, и крылатые гиганты, обиженно рыча, набрали высоту. Построившись в колонну по два, отряд приблизился к границе волшебного барьера. Шесть самых сильных джадугяров, волхвов, магов долго колдовали, выстраивая все более и более сложные заклинания, но удалось лишь немного ослабить стену чар. Тогда Сумук ударил двумя молниями по месту, где стена стала тоньше, однако результат был прежний – барьер устоял.

Ликтор, Ибадулла и прочие были, похоже, на грани отчаяния, тогда как сам Сумукдиар просто рассвирепел. Он понимал, что времени в его распоряжении осталось не слишком много и что в любой момент враг может получить подкрепления – сражайся тогда с парой конных туменов! Оставалось последнее средство, которое он открыл, исследовав магический барьер Розового замка, и гирканец не замедлил воспользоваться этим недавно полученным знанием.

Заклинания, которые он произнес рычащим хрипом, были составлены на самых древних языках Поднебесья – в последний раз их могли бы использовать разве что старейшие маги Атлантиды или Гондваны. Понять же сказанное сумели бы считаные волшебники современности, многие годы изучавшие письмена атлантов. Повинуясь его приказам, отворились двери Нижнего Мира, выпустив из неведомых узилищ тварь, чье имя было забыто еще в незапамятную эпоху, предшествовавшую Золотому Веку. Демон медленно обретал плоть, принимая облик огромной многоногой гусеницы, покрытой противоестественным подобием костяного панциря, в передней части которого располагалась устрашающих размеров зубастая пасть. Выполняя волю своего освободителя, чудовище ударило заостренной головой по стене чародейской защиты и медленно поползло вперед, прогрызая проход в невидимом барьере.

Все произошло стремительно, как во сне. Не успел Сумук мысленно сосчитать до пяти, как демон оказался по ту сторону магической завесы, а сам колдовской купол, проколотый насквозь, рассыпался, подобно соломенной стене, по которой ударило ядро катапульты. Издавая торжествующее шипенье, порождение преисподней плюнуло огнем в сторону холма и растаяло, оставив на чахлой траве выжженный отпечаток своего длинного тела.

– Куда это он делся? – обеспокоенно спросил Рым.