– Ты подохнешь хуже, чем шакал Кесменака, который хотел в спину подло ударить! А он плохо умер!

Значит, Горный Шакал все-таки пытался атаковать заколдованный холм и, конечно, был убит. Впрочем, сейчас такие подробности не имели ровно никакого значения. Теперь была лишь одна мысль – любой ценой победить это мерзкое чудовище, которое надвигалось, устрашающе прищелкивая клыками.

Тангри-Хан был огромен и невероятно силен – как физической, так и сверхъестественной мощью. Магическое зрение открыло Сумукдиару перекатывавшиеся под тяжелыми латами могучие мускулы врага, гирканец видел, как пульсирует темное облако хварно, окутывающее колоссальную фигуру проклятого порождения преисподней. К тому же в руке Тангри сверкала громыхающая крестообразная штуковина непонятного устройства и принципа действия. Одно лишь было ясно – это и есть ваджра.

Не дожидаясь, пока враг первым нанесет удар таинственным всесокрушающим оружием, Сумук вложил все силы, метнув копье. Тяжелый, не знающий преград наконечник, выкованный самим Гефестом, обрушился на броню Индры чуть пониже горла. Столкнувшись, два пропитанных сверхъестественной мощью металла выбросили сноп разноцветных искр. Издавая скулящим голосом невнятные проклятия, Тангри-Хан рухнул навзничь, пропахав в глинистом грунте траншею шести шагов длиной и в локоть глубиной. Сумук разглядел в доспехах противника огромную дыру, через которую неровными толчками хлестала густая грязно-фиолетовая жидкость – наверное, кровь. Искренне заблуждаясь, что удара такой силы хватило бы, чтоб надолго усмирить даже самого Ареса, гирканец поспешил приблизиться к бездвижному врагу, торопясь добить его.

Однако он недооценил запас говве-а-джаду, переполнявшей Тангри-Хана. Лежавший на спине повелитель сюэней лишь слегка шевельнул ваджрой. и Сумук был отброшен на дюжину шагов, а неотразимое могучее копье Афины разлетелось в щепки. Оба поединщика почти одновременно поднялись на ноги и, прихрамывая, возобновили сражение. Теперь ганлыбельский джадугяр держал в руке меч и старательно прикрывался щитом.

Щит не подвел, поглотив следующий выпад ваджры. Хотя толчок был страшен, Сумук устоял и даже сумел ткнуть врага клинком, распоров ему поножи в районе левого колена. Второй удар, нацеленный в незащищенное лицо, Тангри-Хан сумел в последний миг отразить. От столкновения с испускаемой ваджрой силой меч подпрыгнул вверх, увлекая за собой руку. Удерживая равновесие, гирканец вынужден был сделать несколько шагов назад.

Его спасла лишь неповоротливость массивной туши Тангри-Хана. Когда живой бог Орды метнулся вперед, замахиваясь своим жутким оружием, Сумук успел отпрыгнуть в сторону. Победоносно ревевший Тангри промчался мимо гирканца, который привычно вонзил меч в левый бок врага. Клинок погрузился под доспехи пальцев на десять – для любого нормального человека, демона или полубога такая рана, безусловно, стала бы смертельной. Для любого, но не для этого ублюдка.

Видно было, что Тангри-Хан потерял немало сил, однако на ногах держался вполне твердо и снова пошел в атаку. Ваджра взметнулась и начата неумолимо опускаться. Сумук снова прикрылся щитом. Тяжелый удар заставил его присесть, но при этом гирканец попытался снизу рубануть противника по ногам. Когда удлиненная мечом рука начала это движение, Сумук понял, что допустил ошибку – возможно, роковую. Тангри-Хан подпрыгнул, грузная туша перелетела через согнувшегося под щитом джадугяра, и снова послышался торжествующий хохот.

Стремительно развернувшись, Сумук успел лишь выставить перед собой щит и меч. Этот удар оказался сокрушительнее прежних: клинок работы Гефеста разлетелся на куски, да и щит затрещал, словно готов был рассыпаться. Теперь джадугяр стоял перед врагом безоружный и обессиленный. Отбросив ставшую бесполезной рукоять меча, он выхватил кинжал, хотя и понимал, что эта игрушка не способна причинить необходимый ущерб грозному противнику.