— Ну, не пойду, все равно не пойду я в твой спортклуб! — догадливо вскричала я. — Ты же знаешь, я ненавижу физкультуру.

Настя ехидно захихикала. Месяц назад она в странном порыве мазохизма приобрела годичный абонемент в фитнес-центр. Поступок был столь неожиданен, что обеих нас ошеломил. С той поры моя подруга постоянно пропагандирует идею выхода из стагнации, в которой я, оказывается, нахожусь (а она, разумеется, уже нет). Впрочем, я Настю понимаю. Каждый день в одиночестве таскаться на занятия — удовольствие ниже среднего, поэтому очень хочется заманить еще какого-нибудь простака. Однако мой мазохизм пока недостаточно развился, чтобы я платила большие деньги за то, что совершенно мне не нравится.

Оставив треп про олигархов (ну, любим мы с подругой нести чушь, это нас развлекает), мы перешли к более практическому обсуждению сложившейся ситуации.

Дело в том, что мои желания в очередной раз в корне не совпали с моими возможностями. Все-таки большое свинство со стороны природы — наделить женщину дорогостоящими увлечениями и не дать средств, дабы им потакать. Или (не будем сваливать ответственность на невиновных) свинство проявила не природа, а судьба? Вряд ли природа обязана обеспечивать меня деньгами, она, бедняга, даже не в силах создать печатного станка. Зато именно она коварно наделила меня математическими способностями, в результате чего я стала доцентом Технического университета. Она же подсунула мне тягу к прекрасному, а судьба заставила это прекрасное обнаружить не где-нибудь в телевизоре, который можно смотреть бесплатно, а на сцене Мариинского театра в виде классического балета. Только что билеты в Мариинку в очередной раз подорожали. Грядет международный фестиваль, который я не в силах пропустить, и, по самым скромным подсчетам, я должна истратить на него больше половины зарплаты. А жить на что? Я, конечно, подрабатываю на коммерческих курсах, однако эти деньги не снимаю с карточки, откладывая на летний отдых (вторая святыня моей жизни после балета — или даже перед ним). Вот почему мне срочно потребовался олигарх или, еще лучше, бескорыстная материальная помощь такового.

— Вообще-то, — заметила начитанная Настя, — если верить психологическим трудам, когда человек чего-то по-настоящему хочет, он обязательно это получит. Другой вопрос, что получит иначе, чем он себе представлял. Так что если твой дурацкий фестиваль тебе действительно нужен, деньги найдутся сами собой. Только не упусти шанс — или уж пеняй потом на себя.

— Почему?

— Потому что твоя стагнация перейдет тогда в последнюю, причем критическую стадию, чреватую ужасными последствиями. Человек, отказавшийся от шанса получить то, о чем мечтал, превращается в хронического неудачника, а часто даже спивается. С кем тогда я буду ездить отдыхать? Мне в номере алкоголики не нужны. Слушай, может, тебе скоро заплатят за очередной роман?

Я хмыкнула. Речь шла о третьем моем заработке, самом приятном — зато маленьком и ненадежном. В какой-то момент, не в силах заставить себя читать ни одну из взятых в библиотеке книг, я поняла, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих, и написала веселый детектив. Его опубликовали, вслед за ним еще несколько. Но, признаюсь, размеры гонорара исключали надежду прокормиться литературным трудом — даже для человека, начисто лишенного аппетита, каковым я, увы, не являюсь.

— Ничего мне не заплатят, — мрачно констатировала я. — Придется забрать часть заначки на летний отдых, и летом мы с тобой не сможем поехать, куда захотим.

— Нет! — в отчаяньи возопила Настя, которую данный вариант, естественно, не устраивал.