— Ты меня не знаешь? Ну конечно, откуда такая важная птица, как Питер Виллис, может знать простого телеграфиста!

Фермеры тоже стали подниматься из-за стола, собираясь уходить. Виллис уже стоял у самого порога, когда Лагранж выкрикнул с пьяной ухмылкой:

— Ты всегда так быстро сматываешь удочки, Виллис! Куда ты бежишь? Не хочешь узнать новости с нашей шахты?

— Какой шахты? — Виллис смотрел на него с отвращением. — Что может знать о шахте человек с такими белыми руками? Ты держал в руках что-нибудь тяжелее ложки? Зря ты так много выпил сегодня.

— Извините, мистер, я обознался. — Лагранж шаркнул ногой и нелепо поклонился, расплескав виски из стакана. — Тот Виллис, которого я знал по шахте Стоунбридж, не стал бы убегать. Хотя он все-таки страшно похож на тебя. Такой же длинный. Когда его вымазали дегтем, обваляли в перьях, а потом подвесили к шесту, чтобы пронести по всему поселку, он все время цеплялся спиной за дорогу. Вот смеху-то было! Извините, мистер, я обознался!

В таверне повисла напряженная тишина. Бингл, стоя в притихшей толпе у бильярда, выдал свою реплику:

— Что-то такое я слышал. Вроде говорили люди про шахту Стоунбридж. Кажется, там поймали вора?

— Да, вора! Он крал у своих! У таких же бедняков, каким сам прикидывался! — Лагранж обличительно ткнул пальцем в сторону Виллиса. — А под тюфяком у него нашли пару тысяч долларов и все часы, что пропали в поселке!

Виллис стоял один на пороге таверны, все его друзья почему-то отодвинулись в стороны. Он тяжело дышал, и рука его тянулась к кобуре. Заметив это, Лагранж решил ускорить развязку. Он наполнил стакан и протянул его окаменевшему фермеру:

— Виллис! Дело прошлое! Давай выпьем за то, что ты живой и здоровый! Я думал, тебя давно повесили!

Рука Пита Виллиса оторвалась от кобуры и медленно поднялась, принимая стакан из руки Лагранжа. Мутноглазый успел зажмуриться раньше, чем виски выплеснулось ему в лицо. Делано испугавшись, он отшатнулся назад к стойке, судорожно вытирая лицо рукавом.

— Ты, слизняк, — с трудом выдавил из себя Виллис, — брехун ты позорный, забери свои слова обратно. Иначе я свинцом загоню их в твой вонючий рот!

Фермер допустил ошибку — на Западе нельзя угрожать безоружному. Он сам загнал себя в ловушку.

— Ты назвал меня лжецом! — закричал Лагранж. — Эй, люди, все слышали? Дайте мне что-нибудь, чтобы я мог ответить этому вору!

Он, как слепой, вытянул руки перед собой и шагнул сначала в одну сторону, потом в другую, прежде чем наткнулся на Бингла:

— Друг! Дай мне свой револьвер! Я покажу этому воришке, кто из нас настоящий брехун!

В его руке оказался кольт со спиленной мушкой.

— Он заряжен? Как из него стреляют? На что нажимать? — суетился Лагранж, натужно, двумя руками взводя курок и поднимая револьвер. — Ну, гад, получай!

Мутноглазый мог уже три раза убить фермера за то время, пока ломал комедию. А тот даже не шелохнулся, держась за рукоятку своего длинного облезлого «уокера». И только после того, как Лагранж крикнул «получай!», Виллис выхватил револьвер из кобуры.

Лагранж выстрелил первым, и пуля ударила в правое плечо Виллиса. Фермер пошатнулся, рука опустилась, он все-таки нажал на крючок, но пуля ушла в пол. Мутноглазый выстрелил еще раз, в сердце, и Виллиса развернуло влево. Он запрокинул голову, и на губах его проступила пена. Все его тело передернула страшная судорога, он выгнулся дугой и повалился на пол, с громким стуком ударившись о доски затылком.

— Боже! — закричал Лагранж.