– Послушай, Квинт, а ты знал его раньше?

– Кого, Дагабура? Знал, конечно, - я ведь знаю всех адмиралов Зет-сектора ещё с тех времён, когда они были кадетами-практикантами, - с оттенком хвастовства ответил старый боцман. - И ты знаешь, ничего такого плохого за ним раньше не замечалось. Да, он всегда был строг, - а каким же ещё должен быть командир? Когда на борту нештатная ситуация, тут уж не до любовной лирики. Но вот потом, после того, как он стал Начальником Четвёртой Экспедиции… И ты знаешь, тут вот какая история тёмная, - Квинт понизил голос, словно кто-то мог их подслушать. - Крейсер "Настырный", на котором прилетел Дагабур, по дороге сюда прошёл сквозь пылевое облако. Ничего особенного, плотность - тьфу, детекторы едва пискнули, и повреждений никаких, только наш адмирал, принимавший в центральном всю интегральную картинку параметров этого облака, вышел из рубки с каким-то странным лицом. Мне об этом рассказал один мой старый знакомый, боцман с "Настырного". А потом всё и началось - я-то знал Дагабура раньше, и могу тебе сказать: очень он изменился, очень. Знать бы ещё, в какую сторону…

– А можно ли поговорить с этим твоим боцманом? - спросил Теллиар. Чутьё ученика Признавших Необъективное подсказывало молодому галактианину: за этим что-то кроется.

– Уже нет, - Квинт помрачнел. - Ты ещё не знаешь, а я видел сводку потерь флота. Она вообще-то секретная, но у нас, боцманов, есть кое-какие привилегии. "Настырный" не вернулся к центру Галактики - погиб со всем экипажем. Разнос ГАЭ - случай вообще-то редкий, хотя я таких помню с десяток. Так что наш славный адмирал - единственный из тех, кто был на борту крейсера во время встречи с тем загадочным облаком и остался в живых, все остальные уже каются в грехах перед богом Галактики. Но кто будет спрашивать его о подробностях этой встречи, верно? Хотел бы я взглянуть на такого смельчака!

"Им буду точно не я" - подумал мичман, но ничего не ответил. Помолчав, он сказал, возвращаясь к прежней теме разговора:

– Мёртвых планет в системе Ореты Зет стало больше. Была на Четвёртой жизнь, не было её - в любом случае эта планета умерла давно, а вот Третья - совсем недавно.

– Третья не умерла - планету убили её обитатели. Там сейчас пустыня вроде этой, - боцман кивнул на окружавший скаут безжизненный ландшафт, - и к тому же радиоактивная. И Третья не совсем умерла - там кое-где прячутся остатки населения. Порасспроси ребят, летавших туда, - они тебе расскажут.

– Расскажут, как же, - усмехнулся Теллиар. - Я ведь не боцман - у меня привилегий нет. Хотя об этом можно догадаться - не зря же экспедицию не свернули. Держать крейсер и полсотни скаутов в звёздной системе, где нет жизни - это слишком расточительно. Адмирал, насколько мне известно, просил оставить здесь и "Настырного", да только командование сочло это уже лишним.

– А жаль, - отозвался Квинт. - Останься "Настырный" здесь, его команда, может статься, была бы жива, и ты смог бы поговорить с моим старым приятелем, упокой космос его душу. А мёртвые - они неразговорчивы: что люди, что планеты.

– Люди - да, а вот планеты… - Теллиар вдруг приподнялся в кресле, впившись глазами в какую-то точку прямо по курсу. - Смотри!

Квинт недоумённо взглянул на псевдоэкран, затем проверил показания сенсоров, следивших за поверхностью планеты, и только потом посмотрел туда, куда напряжённо всматривался молодой галактианин. И увидел…

…впереди монотонность пустыни нарушал невысокий холм. На первый взгляд, вроде ничего особенного, если не принимать во внимание, что холм был не песчаным, а каменным, - сенсоры уже выдали дистанционный анализ породы, - и форму имел странную.