И по мере роста числа людей-индиго медленно и мучительно выкристаллизовывались новые (или хорошо забытые старые?) общественные структуры, для которых все прежние рамки, унаследованные от жестокого прошлого, становились уже тесными. Архаичные государственные образования, именуемые Поднебесной Империей или Новым Халифатом, не годились для новых людей - подрастающие дети выбирались с заботливо огороженных детских площадок. Новые люди не поддавались управлению старыми методами не только потому, что эти новые люди были самодостаточны в экономическом смысле, но и благодаря этике людей-индиго, презиравших примитивные ценности минувших тысячелетий. К тому же индиго очень быстро стали правящей элитой и с некоторым удивлением обнаружили, что все прежние государственные механизмы, рассчитанные на прежних людей и исправно работавшие веками и тысячелетиями, им уже не подходят. И неумолимо рождалось новое - естественный принцип отбора первых по их реальным талантам и заслугам, а не по умению карабкаться вверх по чужим костям.

Однако прошлое не сдавалось. Оставались тяга к власти и опасливая неприязнь по отношению к другим - к тем, кто живёт не так, как ты, и хоть в чём-то с тобой не согласен. И оставались даже среди людей-индиго готовые на всё ради достижения и удержания этой власти - обитатели Третьей планеты системы Жёлтой звезды сделали только один шаг (пусть даже очень важный) по долгой-долгой тропе совершенства.

И всё-таки все они - и ведуны, и даосы, и ифриты, и орты далёких от Храма-на-Горе Катакомб, - шли одной дорогой, хотя и с разной скоростью. И вожди всех ветвей восточных ортов это понимали - иначе их встреча в горном храме была бы попросту невозможной. Но понимали они и то, что путь к согласию усеян камнями, - слова, прозвучавшие в храмовом зале, не были пустым сотрясением воздуха, - и что убрать эти камни не так просто.

– Змея, - медленно проговорил вождь ведунов, следя за выражением лиц даосов и особенно ифритов, - готовится ужалить. И яд её смертелен - для всех нас.

– Поясни, северный князь, - чёрные глаза Мухаммада недобро блеснули. - Что значат твои слова? О какой змее ты говоришь?

– О той, чьё гнездо за океаном - в Городе. О той, что следила немигающим взором за нашими войнами и исподтишка помогала и вам, - Всеслав кивнул в сторону даосов, - и вам, - сказал он, переводя взгляд на ифритов, - лишь бы мы продолжали убивать друг друга.

– И вам тоже, - заметил Чэнхошан. - Во время Сибирской войны.

– Было, - князь кивнул. - Но всегда и везде элы преследовали только свои цели.

– Но ведь они тоже орты, - негромко и мелодично сказала-пропела Ата Ли. - Разве не так? Значит, они идут той же дорогой, только… немножечко своей.

– Нет, - вмешался Лама, - они не орты, они - элы. И их путь ведёт в другую сторону - в противоположную. Они дети древнего проклятья, проникшего в этот Мир извне, - дети разрушения. Они Зло - мы, Созерцатели, знаем.

– Мы разрушили гораздо больше, чем они, - возразила Хафиза. - Мы воевали между собой - элы жили там, далеко, управляя своей страной так, как они считали правильным. Можем ли мы советовать путнику или заставлять его сменить обувь или дорогу, по которой он идёт?

– Не так, - Вышата покачал головой. - Если ты идёшь, не мешая другим, - скатертью тебе дорога. Но если ты норовишь подставить подножку…

– Это обвинение, боярин, - внушительно произнёс Джафар.