— А я изголодалась только по тебе, — сказала Элеонор и соблазнительно повела плечами.

— Позже, дорогая, чуть позже, — сказал я. — Мужчине одним сексом не прожить.

— Но хотя бы попробовать-то можно! — хихикнула она. Потом вздохнула и отодвинулась, высвободив мою руку.

Она помогла мне надеть корсет, принесла из ванной махровый халат, накинула мне на плечи.

— Давай закажем ужин в номер, — предложил я. — Тогда я смогу работать и есть одновременно.

Элеонор позвонила и заказала какую-то еду, я меж тем просматривал бумаги, которые могут понадобиться мне в том случае, если судья отклонит представление защиты. Если честно, я не слишком надеялся. Пусть большинство улик носят косвенный характер, все равно доказательств достаточно, чтоб приговорить ответчика и уж тем более чтоб оставить это решение на усмотрение жюри присяжных.

Нет, с учетом расклада сил судья, скорее всего, Продолжит процесс, умоет руки, передав решение Целиком на усмотрение присяжных. И поведение Стива сегодня днем явно не расположило к нему судью. Нет, конечно, он вряд ли станет учитывать это обстоятельство при вынесении приговора. А впрочем, кто его знает…

С 2003 года обвинение имело право обжаловать решение судьи о прекращении дела за недоказанностью. И по собственному опыту я хорошо знал, что с этого времени судьи стали куда менее охотно прекращать дела из опасения, что их решение будет впоследствии непременно обжаловано и, как следствие, пострадает репутация.

Словом, особых надежд я не питал, и все же домашнее задание следовало выполнить хорошо.

За ужином, который нам принесли в номер и который мы с Элеонор ели в халатах, я рассказал ей о последних новостях от Никки.

— И что ты теперь будешь делать? — спросила она.

Пришлось объяснить, что не далее как сегодня я подал представление о прекращении судебного преследования своего клиента.

— Если утром решение судьи будет не в нашу пользу, — сказал я, — а так оно, скорее всего, и случится, тогда мне придется вызвать пару свидетелей, которые помогут разобраться в том, что нарыла Никки.

— А ты любого человека можешь вызвать в свидетели? — спросила Элеонор.

— И да, и нет, — ответил я.

— Не поняла?..

— Я могу вызывать, кого захочу, если показания этого свидетеля будут связаны с делом, иметь к нему прямое отношение, — пояснил я. — Но если мне необходимо вызвать в свидетели обвиняемого, тогда я должен вызывать его первым. Не имею права вызвать вначале кого-то другого, а уж потом его, Стива. Впрочем, не думаю, что мне вообще стоит его вызывать. Слишком уж вспыльчив. А линия нащей защиты базируется на том, что его подставили, так что сказать он сможет только одно: я невиновен, не делал этого, ничего об этом не знал. Но с тем же успехом я могу и сам сказать это присяжным.

Я на минуту умолк, чтобы проглотить кусок.

— Не уверен, что вызывать его хорошая идея. Характер у Стива сложный, взрывной, и потом, он столько успел натворить, что чистым, как снег, его вряд ли назовешь.

— И что же? — озабоченно хмурясь, спросила она.

— Я попросил своего солиситора Брюса Лайджена сегодня же связаться с обоими этими новыми свидетелями. Очень хотелось бы услышать, что они скажут, но, к сожалению, один из них в суд не явится, в этом я почти уверен.

— А дальше что?

— В конце у них просто не останется выбора, — ответил я. — Можно попросить суд оформить ордер на вызов потенциальных свидетелей, и тогда они будут просто обязаны появиться на процессе. Если не появятся, судья имеет право выписать ордер на их арест.