— И что же вы собираетесь делать? — спросил Джордж.

Я рассказал им.

Мне пришлось довериться этим людям, и я попросил их, в том числе и Никки, никому и ни при каких обстоятельствах не говорить о моих планах. А потому я рассказал им много, но не все. Я подумывал о том, чтоб показать им и другие снимки полного разгрома моей квартиры, которые лежали в кармане пиджака. Но потом отказался от этой мысли. Ведь тогда Джозеф и Джордж поймут, что я оказался в той же ситуации, что и они. И еще не хотелось, чтоб Никки узнала неудобную правду: что мне угрожали, требовали, чтоб я повлиял на исход процесса. Ведь если это произойдет, положение обязывает ее рассказать обо всем этом суду или же Брюсу, своему непосредственному начальнику. И мне вовсе не хотелось связывать ее какими-то излишними обязательствами передо мной и совершать поступки, противоречащие закону.

И вот наконец я закончил, и какое-то время все сидели молча, переваривая информацию. Первым нарушил молчание Джордж.

— Так вы действительно думаете, что это сработает? — спросил он.

— Во всяком случае, попытаться стоит, — ответил я. — Думаю, все получится, если вы двое исполните свои роли.

— Ну, не знаю, — протянул Джозеф. К нему вновь вернулись страх и неуверенность. — Я должен думать о Бриджит и Рори.

— Ладно, я в игре, — с улыбкой сказал Джордж. — Очень уж хочется увидеть, какая у него будет рожа, когда…

— Вот и прекрасно, — вставая, сказал я. — Пошли. Вернее, поехали. Хочу показать вам кое-что.

Боб отвез нас примерно на полмили от ресторана, к дальнему концу лужайки Раннимид, и остался ждать в машине, пока все мы отправились на прогулку. Стоял ясный весенний день, сияло солнце, но в воздухе чувствовался холодок, особенно на открытом пространстве. Лужайка была почти безлюдна, и мы довольно быстро прошли по траве несколько сот ярдов, пока не оказались перед небольшим округлым сооружением в классическом стиле, что было возведено на постаменте у подножия холма Купера.

Я не случайно пригласил своих гостей на ленч в Раннимид. Именно здесь 15 июня 1215 года короля Иоанна Безземельного заставили подписать Великую хартию вольностей. Хартия эта легла в основу английской конституционной практики и законодательства, именно в ней были прописаны права быть судимыми равными себе, а именно — судом присяжных.

Мемориал в честь подписания Великой хартии был построен в 1957 году на добровольные пожертвования свыше девяти тысяч адвокатов, членов Ассоциации американских юристов — в знак признательности этому важнейшему из древних документов, позволившему создать законодательство не только нашей стране, но и всей западной цивилизации. Сам мемориал был прост по конструкции и состоял из восьми изящных колонн, поддерживающих невысокий двухступенчатый купол футов пятнадцати или около того в диаметре. Под куполом, в самом центре мемориала, высилась простая семифутовая колонна из британского гранита, на которой была выбита надпись: «В ПАМЯТЬ О ВЕЛИКОЙ ХАРТИИ ВОЛЬНОСТЕЙ, СИМВОЛЕ СВОБОДЫ В РАМКАХ ЗАКОНА».

Каждый юрист, не исключая и меня, знал, что большинство статей тех законов были далеки от совершенства, часть впоследствии исключили, часть заменили новыми. Однако в судах Великобритании до сих пор опирались на четыре основополагающие статьи, они просуществовали вот уже восемьсот лет, а были приняты и подписаны именно здесь королем Иоанном Безземельным. Одна из этих статей относится к свободе Церкви от государства, или вмешательства Короны. Вторая — к старым свободам и традициям города Лондона и других городов. И, наконец, последние две статьи — к свободе личности. В переводе с оригинала, то есть с латыни, где под словом «Мы» имеется в виду «Корона», они звучат примерно так:

«Ни один свободный человек не может быть схвачен, помещен в тюрьму, лишен имущества или объявлен вне закона или же подвергнуться каким-либо иным видам насилия; не можем Мы ни проклясть его, ни посадить в тюрьму, за исключением тех случаев, когда того требует закон.