— Знаете, что интересно? — заметил он. — Наш мир, мир скачек, очень закрытый. Все друг друга знают, но мы практически не знакомы ни с кем, кто находится вне этого сообщества.

Я понимал, что он имеет в виду. Судебный мир в точности таков. Вот одна из причин, по которой я получал такое удовольствие от спорта, ведь он был так далек от множества формальностей и чудовищной медлительности, с которой вертелись винтики и колесики правосудия.

Тут в ложу заглянула маленькая черноволосая официантка и объявила, что сейчас подадут ленч, а потому желательно занять свои места за столом.

Прибыли и все остальные гости, и я оказался на дальнем конце стола, где сидел между Франческой Дейси и Джоанной, супругой Николаса Ос-борна, тренера из Лэмбурна, услугами которого пользовался много лет назад. Усаживаясь, мы с Николасом обменялись вежливыми кивками. Однако особой теплоты, увы, в этих приветствиях не просматривалось. Слишком долго враждовали, подумал я, а вот из-за чего, собственно, теперь и не вспомнить.

Что, надо сказать, не помешало Джоанне проявить особое ко мне расположение, она даже умудрилась сжать мою коленку ладонью, когда я садился за стол. Она всегда со мной заигрывала. Может, именно поэтому, вдруг подумал я, Ник так меня невзлюбил. Я посмотрел на него через стол. Он насупился, и тогда я подмигнул ему и засмеялся. И он, судя по всему, растерялся и не знал, как реагировать на это.

— Ник, — громко сказал я ему. — Пожалуйста, скажи своей жене, чтоб перестала со мной флиртовать. Ведь я человек женатый.

Он не знал, что и ответить.

— Но… — Он так и не закончил фразы.

— Да, моя жена умерла, — сказал я и изобразил улыбку. — Но я до сих пор люблю ее.

Он, похоже, немного расслабился.

— Джоанна, дорогуша, — сказал он, — оставь бедного мальчика в покое. — И он улыбнулся мне в ответ, и то было первое искреннее проявление дружелюбия за долгие пятнадцать лет.

— Старый дурак, — прошептала Джоанна мне на ухо. — Ревнивый, просто ужас до чего! Давным-давно бы бросила его, но… все как-то не получалось.

Я в ответ ущипнул ее за коленку. Ника хватил бы удар, заметь он это.

— Ну, расскажи, чем сейчас занимаешься, — попросила она, когда подали горячую отварную спаржу с соусом по-голландски.

— Представляю интересы Стива Митчелла в суде, — ответил я.

Франческа Дейси, сидевшая по другую руку от меня, даже слегка подпрыгнула на сиденье. Стулья стояли так тесно, что я это сразу почувствовал.

— Как интересно! — воскликнула Джоанна. — И он, конечно, виновен, да?

— Ну, это присяжным решать, — ответил я.

— Боже, до чего же ты скучный! — упрекнула меня Джоанна и снова ухватила за коленку. — Ну, расскажи. Это ведь он убил?

— А ты как думаешь? — спросил я. Франческа делала вид, что нас не слушает.

— Думаю, да, — сказала она. — Иначе к чему его так долго держать в тюрьме?

— Но ведь суда-то еще не было, — заметил я.

— Да, но все говорит, что это он, — возразила она. — Его бы не арестовали, если б он этого не сделал. И потом, все знают, что Барлоу и Митчелл просто до смерти ненавидели друг друга.

— Это еще не означает, что он убийца, — сказал я. — Даже напротив. Если все знали, что он ненавидит Барлоу, то он автоматически становился подозреваемым номер один. И Митчелл это понимал. Его могли подставить.

— Ну, знаешь ли, это тоже еще ничего не означает, — сказала она.