Малком покосился на дочь – та задумчиво смотрела на потолок. Перехватив взгляд отца, малышка подняла ручку и, указав пальчиком на канделябр, прошептала:

– Смотри, там эльфы.

Малком взглянул туда, куда она указывала. А ведь она права: солнечные лучи, падавшие на звенящие хрустальные подвески, казалось, жили собственной жизнью, и даже при малой толике воображения можно было представить себе порхающих над головой эльфов.

– Очень красиво, – согласился он.

Робкое покашливание привлекло его внимание к чете Ховотчей, которые следили за порядком в доме во время его длительного отсутствия. Похоже, им уже надоело ждать, когда отец с дочерью перестанут восторгаться и наконец обратят на них свои взоры. Лица их отражали целую гамму чувств: волнение, нетерпение, усталость и недоумение. Миссис Ховотч, с обидой глядя на хозяина, разразилась речью:

– Я так надеялась, милорд, что когда вы приедете, то будете довольны тем, как содержался дом в ваше отсутствие. К сожалению, большая часть мебели сейчас закрыта чехлами и навести порядок во всем доме мы не успеем. Лишь спальные комнаты готовы к приему хозяев.

– Это все, что мне на данный момент и нужно, – мягко ответил Малком. – Я и так доставил вам массу хлопот своим неожиданным приездом.

На лице Ховотча отразилось смущение.

– Это ваш дом, милорд, – поклонившись, произнес он. – И вы можете приезжать сюда, когда вам вздумается, никого не ставя в известность.

– Показать вам дом, сэр? Или просто проводить наверх?

Было очевидно, что миссис Ховотч предпочла бы последнее. Малком не стал возражать. Но не успели они подойти к лестнице, как снаружи послышался стук колес – к дому по посыпанной гравием подъездной аллее подъехал чей-то экипаж.

Удивленные взгляды четы Ховотчей переместились с Малкома на окна у него за спиной. Он обернулся. Через окно было прекрасно видно, как в запряженной пони коляске восседает мисс Уиттакер. Увидев ее, Малком улыбнулся. Он очень боялся, что она передумает, но на запятках коляски стояло несколько саквояжей, сумка и маленький чемодан. Значит, мисс Уиттакер остается. Слава тебе, Господи!

Однако ее внешний вид изумил и даже несколько его озадачил: мисс Уиттакер выглядела как вполне состоятельная дама. Потрепанная шляпка и платье с заляпанным грязью подолом исчезли. Теперь на ней был легкий плащ, кажется, из шелка, каштановые кудри собраны в прелестную прическу, увенчанную шляпкой, которая ей очень шла. Шляпка была кокетливо сдвинута набок и украшена перышком того же цвета, что и плащ. Рядом с мисс Уиттакер сидела костлявая особа неопределенного возраста, сжимавшая в руках ридикюль. Наверное, это ее горничная либо служанка. Ее присутствие лишь подтверждало его мнение, что мисс Уиттакер относится к той категории женщин, которые нанимают прислугу, а не сами нанимаются в услужение.

И тут Малком почувствовал, как краска стыда заливает его щеки. Мисс Уиттакер говорила ему, что у нее есть семья, и даже упомянула, что семья эта владеет каким-то поместьем, но только сейчас до него дошел истинный смысл ее слов. Тогда ее несколько растерзанный внешний вид, простенькая одежда и то, что она отправилась гулять без сопровождения, убедили его в том, что она либо выдает себя не за ту, кем на самом деле является, либо преувеличивает, либо знавала когда-то лучшие времена, безвозвратно канувшие в Лету. Однако коляска, запряженная пони, выглядела дорогой и стильной… как и сама мисс Уиттакер. Следовательно, его первоначальное впечатление о ней было ошибочным. Сейчас она выглядела именно той, за кого себя выдавала.

Буркнув что-то себе под нос, миссис Ховотч исчезла в неизвестном направлении, а ее муж отправился встречать гостей. Малком ошарашено наблюдал за тем, как мисс Уиттакер натянула вожжи, пони остановился, а она с помощью Ховотча спрыгнула на землю, одарив его своей потрясающей улыбкой, которая показалась еще ослепительнее сейчас, когда мисс Уиттакер была так прелестно одета и аккуратно причесана.