Он бросил взгляд на Сару и нахмурился, словно размышляя, стоит ли ему рассказывать об этом в ее присутствии.

– Она не услышит, – тихо сказала Натали. Малком коротко кивнул.

– Вы правы. – Понизив голос, он начал свой рассказ, не отрывая глаз от лица дочери, чтобы, как только она пошевелится, сразу замолчать.

– Я женился на Кэтрин весной 1794 года, – заговорил он так тихо, что Натали пришлось податься вперед, чтобы его расслышать. – Мне казалось, что она во всех отношениях идеально мне подходит. Я знал ее всю жизнь… не слишком, правда, хорошо, но наши родители дружили. Я уже достиг того возраста, когда мужчины женятся, она тоже вполне созрела для замужества, и нам обоим хотелось вступить в брак. Она была красива, послушна, наши родители с одобрением отнеслись к идее женитьбы, да и все наши знакомые – тоже. Ну вы меня понимаете.

Натали кивнула. Ей не хотелось его прерывать.

– Я женился не по любви, а по расчету, и, как мне казалось, поступил весьма мудро. Все поздравляли меня с тем, что я сделал разумный, правильный выбор. – Он горько усмехнулся. – Что уж кривить душой, я и сам себя поздравлял. Я мечтал о спокойной семейной жизни, в которой не было бы взлетов и падений. Этакое мирное сосуществование бок о бок с человеком, которому я всецело доверял. – Он поднял глаза на Натали и насмешливо усмехнулся: – К сожалению, Кэтрин считала, что вышла замуж по любви. И я понял это лишь после свадебной церемонии.

Натали была так удивлена, что не знала, что и сказать. Она смотрела на Малкома, раскрыв рот. Она представляла себе женитьбу Малкома совсем по-другому. Ничего подобного она не ожидала.

– О Боже, – тихонько прошептала она. Малком криво ухмыльнулся.

– Вот именно. И трудностям, вызванным этим… непониманием, не было конца. – Выражение лица его стало горестным. – За годы совместной жизни я пришел к выводу, что Кэтрин любила не меня. Любой мужчина, за которого она бы вышла замуж, вызвал бы в ней такие же чувства. Она бы и ему устраивала сцены, какие закатывала мне, доводя себя до истерик. Она бы и на него смотрела таким же печальным, осуждающим взглядом. Она и его жизнь сделала бы такой же невыносимой, какой сделала мою.

В голосе его прозвучала неподдельная ярость, потрясшая Натали до глубины души.

– Значит, вы считаете, что она вас не любила, а только делала вид, что любит?

– Совершенно верно.

Натали удивленно воззрилась на него:

– Но этого не может быть! Почему вы решили, будто она вас не любила? Наверняка она испытывала к вам нежные чувства.

Малком нетерпеливо поерзал на стуле.

– Сначала я тоже так считал. Я ничего не знал о любви, о той романтичной любви, о какой поэты слагают стихи. Я совершенно искренне полагал, что Кэтрин любит меня до умопомрачения, и в течение по крайней мере первого года совместной жизни испытывал ужасные угрызения совести. Она умоляла меня о любви. Закатывала истерики. Запиралась в комнате и отказывалась от еды. Это было омерзительно. Я очень старался ее полюбить. – Малком пожал плечами. – Но не мог. Она плакала, рыдала, выдвигала мне одно требование за другим. Она пользовалась своими чувствами ко мне, чтобы шантажировать меня, заставить ходить перед ней на задних лапках. – Он горько усмехнулся. – Результат получился прямо противоположный. С каждым совместно прожитым месяцем я уважал ее все меньше. – Он тяжело вздохнул. – Вы сочтете меня бессердечным. Наверное, я такой и есть. Но, как я ни пытался, я… я не смог ее полюбить.