– Но, – возразил я, – как он оказался в пещере?

– На это я не могу ответить. После избиения полковника он, вероятно, больше не посмел ошиваться в окрестностях «Четырех Прудов». Он ушел в лес и попал в эти места. Занимаясь в округе мелким воровством, необходимо было где-то прятаться днем, и пещера была его самым лучшим убежищем. Мы знаем, что темнота его не пугает: родниковая впадина в «Четырех Прудах» – наиболее мрачное место, которое только способен найти человек. Он устроился в этом коридорчике, чтобы быть ближе к воде. Взгляните, здесь в углу видны капли свечного сала и остатки костра. В день, когда Мэзерсы устроили пикник, он наверняка видел проходившую мимо группу и узнал полковника Гейлорда. Ему припомнилась полученная им трепка. Пока он все еще раздумывал об этом, полковник вернулся один, и парня осенило, что это его шанс. Возможно, вначале он испугался или, движимый более добрыми побуждениями, заколебался. Как бы то ни было, он не напал на полковника сразу, а скрылся в коридоре, и старик прошел мимо, не заметив его, вошел в галерею и взял пальто.

– Тем временем негр решился, и когда полковник шел обратно, он пополз за ним. Распознать следы непросто, поскольку с тех пор по ним прошел другой босоногий человек. Но посмотрите, в этом месте на краю тропинки есть отпечаток ладони, показывающий, где опиралась рука убийцы, когда он припал к земле. Он набросился на старика сзади и они стали бороться над водой, – поддайте свету, пожалуйста, – видите, как утоптана глина по обеим сторонам дорожки, ведущей к обрывистому берегу пруда. И других следов, которые бы стерли эти, здесь нет. Перед нами только двое – полковник Гейлорд и его убийца.

Терри присел на корточки и вынул из расщелины какой-то предмет похожий на камешек, покрытый глиной.

– Смотрите, вот огарок свечи полковника. Наверное, он уронил его, когда человек на него набросился, и в темноте он не понял, кто или что его атаковало. Неистово пытаясь зажечь свет, он выхватил из кармана спичечный коробок, – коробок Рэднора – который также потерялся во время потасовки.

– Теперь, даже если исходным мотивом преступления было не ограбление, а месть, – а я предполагаю, что так и было, – убийца, будучи бродягой и вором, по меньшей мере ограбил бы труп. Однако он этого не сделал. Почему? Потому что увидел или услышал нечто, напугавшее его, и кто бы это мог быть, как не Моисей, который бежал на помощь своему хозяину?

Терри шагнул на ступеньки, ведущие вниз, и, сделав знак следовать за ним, показал на какие-то отпечатки на пологом берегу рядом с тропинкой.

– Видите, это следы Моисея. Он так торопился, что не стал подниматься по ступенькам, а попытался пойти напрямик. Он так быстро карабкался по скользкому склону, что в этом месте упал на четвереньки и соскользнул обратно. Вот чем объясняются эти длинные, протяжные следы, которые, судя по всему, никто из вас не заметил. Моисей приложил все усилия, но не смог добраться до хозяина вовремя. Убийца, который увидел – или, скорее, услышал его, так как, наверное, было темно, – охваченный внезапным страхом, сделал судорожное усилие и отшвырнул старика к скалистой стене вот сюда, где тот ударился головой об этот обломок сталактита. Если вы внимательно посмотрите, то заметите следы крови. После чего сбросил его в пруд и был таков.

– Звучит довольно правдоподобно, – протянул шериф, – однако имеется парочка вопросов, которые, боюсь, не пройдут проверки. Положим, ваш человек действительно скинул полковника в воду и сбежал, тогда, позвольте узнать, что сталось с Моисеем-Кошачьим-Глазом?

– А это, – произнес Терри, нахмурив брови, – остается тайной, и весьма глубокой.