— Вперед, — изрек Роман Иванович, и они, семеня, тронулись в путь.

В это время по коридору шли директор две тысячи первой школы, Михаил Петрович, и его доблестный заместитель по хозяйственной части, Арсений Владимирович. Увидав причудливую процессию, оба остановились.

— Роман Иванович! — в полном недоумении воззрился директор школы на полусогнутого литератора. — Что с вами? Радикулит?

— Стул, — прохрипел учитель.

— Стул мы видим, — мигом оценил обстановку бывший кадровый офицер Арсений Владимирович. — Но зачем вам понадобилось его на спине носить?

— Он прилип, — пояснила Моя Длина.

— Совсем прилип, — добавил Марат Ахметов. — Не оторвешь. Можете сами попробовать.

— А ну, — отодвинул Мою Длину доблестный заместитель директора.

42

Он дернул за стул. Роман Иванович покачнулся. Брюки предательски затрещали.

— Осторожней! — в последний момент подхватил литератора Ахметов. — Вы же его гак уроните.

— Не отлипает, Петрович, — обратился к своему непосредственному начальнику Арсений Владимирович.

— Дела-а, — поскреб пятерней затылок директор. — Где ж ты, Роман Иванович, такой стул зловредный нашел?

— В кабинете химии, — по-детски обиженным тоном пробасил литератор. — Помогите мне сесть. Спина устала.

И он с помощью Школьниковой и Ахметова опустился все на тот же злополучный стул, который, можно сказать, уже почти стал его неотъемлемой частью.

— Роман Иванович, а если и впрямь к телу прилипнет? — вновь предостерегла Школьникова.

— Раз до сих пор не прилип, то, может, вообще не прилипнет, — обреченно махнул рукой литератор.

— Если стул из химического, то можешь и прилипнуть, — возразил Арсений Владимирович. — Наверное, Алевтина Борисовна что-нибудь пролила.

— Случайно, — выразительно косясь на Ахметова и Мою Длину, счел своим долгом добавить директор школы.

— Вот и Пашков то же самое говорит, — вспомнились Лешкины слова Ахметову.

— Пашков? — мигом насторожились директор и заместитель директора. — Опять эти «бешники».

— Пашков ни при чем, — тут же вступилась Школьникова.

— Он всегда ни при чем, — с сомнением покачал головой Арсений Владимирович.

Уж ему-то, а впрочем, и всем в две тысячи первой было известно: Лешкину голову чуть ли не с первого класса переполняли заманчивые, но очень рискованные замыслы. Перед тем как осуществить их, Лешка производил скрупулезные расчеты, благодаря которым все должно было пройти без сучка и задоринки. Однако неумолимая жизнь вносила свои поправки. В результате от Лешкиных экспериментов страдали ни в чем не повинные учителя и ученики родной школы, а порой и жители Сухаревской площади и окрестностей.

Именно благодаря Лешке не так давно рухнула стена в директорском кабинете. Напрочь забились стоки бассейна, в который питомцев две тысячи первой возили сдавать зачеты по плаванию. Пострадал лимузин одного бизнесмена, на крышу которого приземлилась самодельная ракетная установка, изобретенная и запущенная Лешкой совместно с младшим братом-погодкой Сашком. Историй случалось много. Знаменитый нейрохирург Пашков — старший уверял, что почти весь заработок тратит на возмещение ущерба, нанесенного сыновьями различным организациям и частным лицам. Лешку постоянно подвергали наказаниям и длительным домашним арестам. Однако он не унывал. По его словам, даже у самых великих людей случались неудачи.