И вот когда главное было сделано и оставалось лишь провести задержания и обыски, Эристов срочно собрался ехать расследовать дело о покушении на Великого князя. Этим немедленно воспользовались падкие до чужих успехов конкуренты. Наверняка благодаря их стараниям где-то наверху было принято странное решение поручить завершение операции сотрудникам местного петербургского департамента охранки. Офицеры «летучего отряда» отнеслись к этому известию крайне болезненно. Такое случалось с ними уже не в первый раз. Казалось, что в высших сферах укрепились явные недоброжелатели чрезвычайно успешного маленького подразделения, с позволения которых у отряда регулярно и бесцеремонно крали победы. И только Арнольд Михайлович воспринял эту новость совершенно спокойно, даже с иронией (во всяком случае, внешне, ибо никто, кроме него самого, не ведал, что в это время творилось на самом деле в его душе).

— Рассматривайте это как комплимент, господа, — обратился он к подчиненным накануне своего отъезда. — Нас берегут, как гвардию на поле битвы, — чтобы бросить в бой в критический момент сражения. Сами знаете: как только в пределах империи или в странах, находящихся в сфере интересов России, случается крупная неприятность, нас первыми поднимают по тревоге. Но стоит уровню угрозы снизиться, как появляются наши товарищи по оружию, чтобы добить врага. И это правильно. Если мы станем доводить все дела до логического завершения, то неизбежно потонем в бумагах и потеряем свою мобильность и эффективность. Из «летучего отряда» мы превратимся в эскадрон бюрократов на закормленных тяжелых меринах.

Как бывший гусар, то есть офицер легкой рейдовой кавалерии, Вильмонт был отчасти согласен с шефом. Действительно, небольшое особое подразделение охранки, именуемое в официальных документах «Летучим отрядом полковника Игнатова», благодаря своей мобильности и высочайшему профессионализму его сотрудников, играло роль пожарной команды в борьбе с самыми опасными группами политических заговорщиков и активно действующими против России иностранными разведками. Их постоянно перебрасывали с места на место. Так, расследуя предыдущее крупное дело, Вильмонт почти три месяца провел в Нижнем Новгороде и еще месяц в Ярославле. А перед этим была длительная командировка на Балканы. Благодаря особой системе отбора и подготовки каждый служащий в отряде — жандармский офицер, чиновник-делопроизводитель или рядовой филер — стоил десятка своих коллег из других подразделений. Секретный отряд быстрого реагирования, хоть и базировался в столице, не был приписан к какому-то конкретному территориальному охранному отделению. Структурно входя в систему Министерства внутренних дел, по сути, отряд являлся контрразведывательным подразделением военного ведомства. В оперативном же смысле отряд напрямую подчинялся Директору Департамента полиции и министру внутренних дел, но фактическое командование им осуществлял штаб отдельного корпуса жандармов. Независимость от полиции давала жандармам особый статус.

По сути же, это была личная жандармская гвардия императора. Забота о безопасности Главы государства и членов его семьи была самой главной обязанностью подразделения. Именно поэтому, когда пришла новость об организованном покушении на брата царя, Арнольд Эристов немедленно оставил все дела и выехал на место происшествия.

Конечно, Анри Вильмонту не могло не льстить, что отряду, в котором он имеет честь служить, доверяют решать самые сложные задачи общегосударственного значения. Но с другой стороны, все-таки было немного обидно, что их постоянно самым беспардонным образом обкрадывают. Особенно в этом преуспевали свои же — питерцы, с которыми Анри часто сталкивался в коридорах и обедал за одним столом в служебном буфете, если только не находился в командировке! И вот сотрудникам питерского управления передали дело арестованного «эристовцами» курьера.