— Сифон. Самый трудный участок, — объявил нам Сахаров. — Придется нырять. Дальше снова можно идти во весь рост, и мы попадем в красивейший зал хаирханской пещеры. Уверен, вы никогда не видали ничего подобного!

Там, на поверхности, мне представлялось чрезвычайно заманчивым посетить прекрасный подземный дворец, но здесь… Впрочем, впереди меня ждали еще загадочные следы, и, значит, не было дороги назад!

— Проплыть нужно метров пять, — продолжал Сахаров. — Плывите, цепляясь руками за потолок. Так удобнее всего.

Сахаров уже приготовился нырнуть, но Петя остановил его.

— По-моему, сильно прибыла вода, — сказал он. — Боюсь, что плыть под водой придется все десять метров.

— Я давно заметил это, — ответил Сахаров. — Дождь случился некстати. Но не возвращаться же!

Да, возвращаться никто не хотел, но должен признаться, что мой энтузиазм немножко понизился.

Сахаров пригнулся — и пропал. Рядом со мной пыхтел Березкин.

— Чего уж, — сказал он, — ныряй!

Я сделал глубокий выдох, потом вдох и нырнул. В ледяной воде нырять неизмеримо труднее, чем в теплой, — сжимает легкие и не хватает воздуха, — и спешил я отчаянно. Пять или десять метров достигал в длину сифон — определить под водой да еще в темноте было невозможно. Крепкие руки Сахарова схватили меня за плечи, прежде чем я вынырнул на поверхность.

— Как видите, все очень просто, — сказал он.

Я кивнул, но подумал, что если просто мне, то каково пришлось первому проникшему сюда?

Внезапно до слуха нашего донесся странный звук — словно кто-то огромный вздохнул в глубине пещеры.

«Обвал!» — мелькнула мысль.

Я невольно сделал движение в сторону сифона, но вовремя взял себя в руки.

Сахаров напряженно прислушивался, но в пещере все стихло.

— Уж не почудилось ли? — спросил Сахаров.

Мокрая голова Березкина появилась рядом со мной, и раскрытый рот его жадно глотнул воздух.

— Бр-р, — сказал Березкин. — Ну и ну!

Почти тотчас вынырнул и Петя. Он выглядел значительно бодрее моего друга.

И опять послышался тяжкий вздох в глубине пещеры.

Петя легонько подпрыгнул и замер на месте, а я именно в этот момент подумал, что мы совершенно напрасно забрались сюда, потому что затащить «электронный глаз» так далеко в пещеру все равно не удастся. Следовательно, хроноскопия отпечатков босых ног исключалась.

— Н-не понимаю, — признался философ Петя. — Н-ничего не понимаю. Прошлый раз никто не вздыхал.

— Обвал, — сказал я. — Не завалило бы обратный путь.

— Тьфу ты, нечистая сила! — тихонько выругался Сахаров. — Чего только не встретишь под землей.

— Нет никакой нечистой силы, — без особой уверенности возразил Петя. — Я читал. Старик — он ерунду молол.

И вновь послышался вздох.

— Обвал тут ни при чем, — заключил Сахаров. — А ежели философ подтверждает, что нечистая сила не существует, то и бояться нечего.

Сахаров двинулся вперед, и мы гуськом поплелись следом, стараясь держаться поближе друг к другу.

Чем дальше шли мы, тем громче становились вздохи, и каждый раз я невольно пригибался, будто это могло спасти меня при обвале.

Наконец под лучами наших фонарей заиграл, засеребрился подземный зал. Белые, под мрамор, колонны, разбросанные беспорядочно, как деревья в лесу, держали на себе высокий, со своеобразными лепными украшениями потолок — это свешивались, подобно сосулькам, сталактиты: и едва начавшие расти, и уже длинные и острые, как иглы.