Представьте себе психиатра, вынужденного весь день сидеть и размышлять о фрейдистских неврозах своих пациенток. Неудивительно, что он будет смущаться в присутствии женщины. А если учесть, что доктор Макдональд — холостяк, и опыта общения с женщинами у него крайне мало, то понятно, что смущение и боязливость его в таких случаях должны достигать огромных масштабов. Можно ли ожидать от такого человека уверенного и грамотного обращения с Родой?

Кроме того, доктор Макдональд демонстрирует полную неспособность к пониманию даже простейших принципов конструирования роботов. Так, несколько раз Рода произносила совершенно нормальную для робота фразу: «Я делаю то, что мне говорят».

Ну разумеется! Но каждый раз, когда она говорила, стоя, завернутая в свою простыню, доктор почему-то бледнел и терялся.

Почему? Любой робот будет делать то, что ему сказали, если описанное действие заложено в его электрических цепях и не противоречит изначально заложенным в него целям. Это знает любой ребенок.

Так и робот Рода готов делать все, абсолютно все на свете, что может помочь погруженному в свою работу робототехнику выяснить все подробности воздействия космической среды на организм космонавта. В этом и заключается его вклад в науку и служба человечеству.

Что же в этом вполне логичном факте могло так расстроить доктора Макдональда? Какие мысли проносились в его голове, когда неудачный робот, плохо сконструированный с целью имитировать огромную женщину, предлагал ему выполнение своих естественных обязанностей?

Марсианин на телевидении?

Когда несколько лет назад слухи об этом достигли моих ушей, я не мог поверить. Нельзя представить ничего более захватывающего, более волнительного и более полезного с научной точки зрения, чем показ по телевидению живого марсианина. Поэтому я с нетерпением стал ждать начала программы «Мой любимый марсианин».

Для меня это имело особое значение. Вот уже около четверти века я читаю и пишу научную фантастику, так что мне знакомы описания марсиан, сделанные всеми лучшими умами Америки (в том числе и мое собственное — см. главу 23).

Считая часы, оставшиеся до премьеры, я перебирал описания марсиан, которые попадались мне в фантастических романах. Были среди них высокие тонкие гуманоиды с вытянутыми конечностями и бочкообразной грудью, были марсиане с лицом напоминающим хризантему, были обладатели щупалец, как у осьминога, были похожие на багровых страусов и больших пернатых червей.

Конечно, время от времени попадались и изображения марсианок в виде прекрасных женщин, снабженных максимумом очарования и минимумом одежды, но такие описания я никогда не воспринимал всерьез. Надо ведь рассуждать рационально. На Марсе ведь очень холодно, и прекрасным марсианским принцессам понадобились бы дорогие меховые шубы. А где на Марсе взять дорогие меховые шубы?

Именно учет подобных мелочей и отличает вдумчивого и талантливого писателя-фантаста от головотяпа-любителя.

Но к черту теории. Скоро марсианин вживую появится на наших телеэкранах, и все сомнения рассеются.

Затаив дыхание, с колотящимся сердцем я уставился на экран — и вот взору моему предстало существо, известное теперь всему миру как дядюшка Мартин.

Я застыл в изумлении. Возможно ли это? Он выглядел совсем как человек!

Конечно, меня не так легко обмануть. Большой опыт занятий научной фантастикой выработал у меня хороший нюх на внеземные детали. Я стал выискивать любые малейшие отклонения от нормы, столь ничтожные, что средний американец не заметил бы их и за тысячу лет.

Я внимательно следил за его пальцами в надежде заметить лишний хотя бы на одной руке; зорко наблюдал, не промелькнет ли в одном из карманов вторая голова и не покажется ли из штанины кончик хвоста. Подобные мелочи, ничего не говорящие стороннему наблюдателю, для меня представляли бы первостепенную важность.