У Бланш хватило наглости рассмеяться ей в лицо:

— Безмозглая дурочка, я всего лишь отказалась снова лечь с ним в постель. А он молил меня об этом тихим голосом изголодавшегося человека. Ты никогда не получишь этого мужчину. Мужчину, которого я знала. Ты выйдешь за графа, который женится на наследнице и, вне всякого сомнения, будет тебя колотить, если, конечно, не совсем выжил из ума. Потому что именно этого ты заслуживаешь! Подумать только, ты никогда не закрываешь рта.

— Послушай, Бланш, какое тебе до этого дело? У тебя есть свой муж.

— Да, но он так стар. Ни одного зуба не осталось! Можешь себе представить человека, который покусывает тебя деснами? — Бланш содрогнулась.

— Не могу. Ты потому столько времени проводишь при дворе?

— Конечно. Он так стар, что может есть только кашу. А вот у Гаррона полный рот зубов. От него хорошо пахнет. Он хорошо целуется. Прошлой ночью он пел ту песню, которую, по его словам, написала ты, и одновременно покусывал мою шею, — засмеялась Бланш и отошла, поправляя свое красивое платье из голубого шелка.

Гаррон покусывал шею этой коровы? Она готова заложить все серебро Артура, что он этого не делал. Гаррон с утра до темна трудится бок о бок со своими людьми. Он умен, справедлив и станет прекрасным хозяином для Валкорта. Разве он не умеет составлять списки? Подробные списки. И что? Теперь все знают, что он целовал шею этой коровы и одновременно напевал мою песню?!

В тот вечер она не видела Гаррона, потому что он и король продолжали бесконечные споры по поводу брачного контракта. Вернее, как подозревала Мерри, король диктовал Гаррону, чего хочет он, а тот пытался спасти, что мог, одновременно стараясь не противоречить чересчур открыто, поскольку не хотел потерять голову за дерзость, которую король может не простить. Мерри подозревала, что весы склонялись в пользу Гаррона, тем более что король знал его как честного человека, которому к тому же нужны наследники.

А наследников нужно кормить и содержать… продолжение рода было очень важно для короля.

Все контракты будут подписаны к завтрашнему дню, до того как епископ Лондонский их обвенчает. Эти контракты навеки свяжут Валкорт и Уорем. Оба владения будут процветать.

Она представила, как ее сын, став взрослым, будет управлять Валкортом. Ее сын.

Мерри коснулась рукой живота. Возможно ли, что она уже носит младенца?

Поскольку она не желала выслушивать нескромные вопросы дам королевы, пришлось уйти в свою маленькую спаленку, лечь на мягкую пуховую перину и подтянуть одеяло до подбородка. Завтра. Завтра она станет женой Гаррона.

И может быть, ей до того, как они покинут Лондон, удастся отвесить оплеуху прекрасной Бланш.

Последняя мысль перед тем, как заснуть, была о матери. О том, что та сделает, узнав о браке своей дочери с человеком, которого дочь выбрала сама.

…Мать стояла над ней. Золотистые волосы не тронуты сединой. На лице ни единой морщинки.

— Что ты за маленькая авантюристка! Но больше я такого не допущу. Отныне будешь делать как сказано, — говорила она без всякого выражения. И лицо было абсолютно бесстрастным, только глаза, казалось, пылали адским пламенем. И глаза Мерри неожиданно стало жечь, и это было нестерпимо больно, и…

Мерри вскочила, задыхаясь и кашляя: едкий дым наполнил ноздри. Но ее тут же грубо толкнули на кровать и засунули в рот кляп.

Она боролась, как обезумевшая, осыпая ударами чью-то мягкую плоть, брыкаясь и царапаясь. Послышался стон и крик боли.

Чей-то кулак врезался ей в челюсть. И все же она продолжала сопротивляться. Вот только руки и ноги ей больше не повиновались. Она почти не могла ими шевелить. С каждой секундой тело все больше немело. Наконец она провалилась в молчание и тьму.

Глава 34

Гаррон проснулся оттого, что чьи-то нежные руки гладили его живот.