Бёртон бросил рапиру и изо всей силы ударил его в челюсть.

— Пора тебе уже понять, что я сильнее.

Безжалостно заламывая правую руку альбиноса, он начал методично превращать его лицо в месиво. Кровь брызнула из сломанного носа человека-пантеры. Клыки вылетели. Кожа лопнула.

Бёртон действовал с хладнокровием истинного бойца. В молодости он считался неплохим боксером и сейчас бил с холодной отрешенностью, регулируя частоту и силу ударов таким образом, чтобы альбинос страдал от каждого, но не терял сознание.

Для его жертвы это было даже не наказание, а настоящая пытка, но ни малейших угрызений совести Бёртон не испытывал.

Пока продолжалось избиение, Фиджет прошмыгнул через дверь и стал пробираться к Суинберну вдоль стены. Он обнюхал его башмаки, забрызганные кровью, потом ткнулся носом в ногу в коротких штанах и вдруг вцепился в тощую щиколотку.

— Ааааа! — заверещал поэт.

Бёртон повернулся, и, воспользовавшись этим моментом, Олифант вырвал из его хватки свою искалеченную руку, затем, внезапно оттолкнувшись обеими ногами, взвился в воздух, упал, перекатился по земле, вскочил на ноги и во всю прыть помчался к гигантским воротам электростанции. Он прошмыгнул в них, и они сразу же захлопнулись.

Королевский агент бросился в погоню, но, пока он тянул на себя дверь, не зная, как она открывается, враг его ускользнул.

Он подбежал к Суинберну и оттащил Фиджета.

— Как ты, Алджи?

— В кровавом экстазе, Ричард.

— Ты можешь передвигаться?

— Думал, могу, пока этот чертов пес не укусил меня!

— Ну, не выдумывай! Он тебя просто ущипнул по-дружески. Давай, поднимайся.

Он взял поэта под мышки и поставил на землю. Суинберн был весь в крови.

— Тебя надо к врачу, и как можно скорее, — сказал Бёртон.

— Да, надо, — выдохнул Суинберн. — Я ведь вел себя мужественно, да, Ричард?

— Да, Алджи, мужественно.

— Знаешь что… Джон Спик здесь.

Бёртон едва открыл рот, чтобы что-то ответить, как с другого конца двора донесся вой.

— Это вервольфы! — закричал Бёртон. — Давай убираться отсюда!

Подобрав шпагу Олифанта, он потащил ослабевшего друга к главным воротам, но не успели они добраться до них, как из-под арки выскочили шесть фигур в красных плащах и помчались через двор.

Вожак стаи выглянул из-под капюшона, показав острые зубы, оскаленные в адской усмешке, вытянул когти к отступающим беглецам и вдруг весь вспыхнул ярким пламенем.

Остальные твари бросились врассыпную, спасаясь от огненного ада. Суинберн, не обращая внимания на суматоху вокруг, вырвался из рук Бёртона, наклонился, что-то поднял с земли и прыгнул в дверь, на мгновение опередив Бёртона. Они оказались за воротами электростанции, Фиджет путался у них в ногах.

Королевский агент захлопнул дверь, но подпереть ее было нечем. Что делать? Через несколько секунд вервольфы придут в себя и тогда… Остается только одно — бежать!

Бёртон подхватил раненого друга на плечо и пустился наутек.

Он держал курс на восток — через выжженную пустошь к железнодорожным путям и находившимся за ними оживленной Кингстоун-роуд и мосту Челси.

— Быстрее! Вон они! — крикнул Суинберн.

Бёртон оглянулся и увидел, что вервольфы уже выскакивают из ворот.

Коротконогий Фиджет развил потрясающую скорость и уже перепрыгивал через рельсы. Бёртон пытался бежать с ним наравне, но не мог, поскольку тащил на себе Суинберна. Вдруг он заметил справа стремительно приближающийся к ним локомотив. Боже! Пока поезд не проедет, попасть на другую сторону будет невозможно. Единственная дорога к бегству отрезана, а вервольфы преследуют их по пятам.