— Министерство иностранных дел предложило мне консульство в Фернандо-По… — начал он.

— Да, — перебила она его. — Я послала несколько писем лорду Расселу, прося назначить тебя на этот пост. Вообще-то я просила Дамаск…

— Ты просила? — Он вскинул брови. — Как ты можешь писать лорду Расселу обо мне, предварительно не посоветовавшись со мной?

— Дик, не дури. Мы часто говорили с тобой о консульстве. И расскажи наконец, что произошло с тобой?!

— Всему свое время. Ты пойми: есть большая разница между нашими с тобой разговорами и письмами, посылаемыми министру.

— Все было вовсе не так! — крикнула она.

— Как бы там ни было, ты не должна была писать обо мне, не спросив об этом меня.

— Я хотела помочь тебе!

— Ну да, и вот результат: мне не дали средств, необходимых для продолжения карьеры. Если бы я занялся этим сам, я и без тебя сумел бы добиться Дамаска. А из-за твоего вмешательства я получил приглашение в Фернандо-По. Правительство предложило мне кусок, а я хотел весь каравай. Ты хоть знаешь, где находится Фернандо-По?

По щекам Изабель покатилась слезы.

— Нет, — прошептала она. Не таким она представляла себе их свидание!

— Это остров на западном побережье Африки. Крошечная гнилая дыра, которую называют «кладбищем белого человека». Если Министерство иностранных дел хочет от кого-нибудь избавиться, его назначают консулом в Фернандо-По. То, что лорд Рассел предложил его мне, означает только одно: я надоел ему. Но ведь я не надоедал! На самом деле я вообще с ним не контактировал!

— Это я, Дик… Это моя вина! Прости меня, я хотела как лучше…

— А сделала как хуже, — безжалостно уязвил он.

Изабель закрыла лицо руками и зарыдала.

— Изабель, — уже мягче сказал Бёртон, — когда король даровал мне рыцарство, я подумал, что мое… наше будущее обеспечено. Но Джон предал меня. Почему — неизвестно. Он был мне, как младший брат, но оказался слабаком и позволил негодяям манипулировать собой. Всю жизнь я всеми силами стремился сделать себе имя: в Индии я встретил вражду со стороны завистливых офицеров, в Мекке рисковал быть казненным, в Бербере чуть не погиб от рук туземцев, а в Центральной Африке едва не умер от болезней и истощения. Но все это утратило цену, когда Спик возненавидел меня и бросил черную тень на мою репутацию. Чего он только ни говорил! Боже мой! Да его надо было просто отхлестать кнутом! Но сентиментальность заставила меня сдержаться, а он за это время нанес мне непоправимый вред. Стреляя в себя, он как будто направил револьвер в голову мне; и сейчас, в дополнение к той злонамеренной лжи, которую он нагородил, меня еще и считают виновником его самоубийства. В понедельник, когда я узнал, что он совершил, тот Ричард Бёртон, которого ты встретила десять лет назад в Болони — человек, которого ты полюбила, — перестал существовать. Его нет больше!

— Ричард! Не говори так! — застонала Изабель.

— Но это правда. Ты бы вышла замуж за сломленного человека. Но есть и еще кое-что…

— Что? — еле слышно прошептала она.

— В тот же вечер я подвергся нападению.

Изабель широко раскрыла глаза.

— На тебя напали? Кто?

— Сказочный герой, сверхъестественное существо — Джек-Попрыгунчик. — Какое-то время она молча глядела на него. — Это правда, Изабель. Потом, во вторник утром, меня вызвал Пальмерстон и предложил мне должность от имени короля.