— «Норманнская теория» возникла более двух столетий тому назад. А как вы относитесь к теориям, возникающим сегодня? К попыткам «поверить алгеброй» если не гармонию, то историю?

— Я думаю, что приоритет различного рода математических и астрономических явлений в оценке исторических фактов — это, в принципе, любопытный вспомогательный подход. Но он не может иметь решающего значения, потому что для подлинного исторического раскрытия событий необходимо обращаться к историческим, археологическим источникам. Когда, скажем, вопрос о крещении Руси трактуется с позиций математических, мы возразим, что о том свидетельствуют и арабские, и византийские, и немецкие, и другие источники, которые в разное время создавались авторами, жившими на огромных расстояниях друг от друга. Это объективная данность, и один факт математического-астрономического порядка не может ее опровергнуть.

— То есть альтернативы, как таковые, вы не отрицаете?

— Альтернативные точки зрения на различные этапы истории вполне могут быть рассмотрены как какие-то подходы. Историки обычно говорят: «Вы можете подтвердить любую альтернативную точку зрения, вы можете даже выдвигать абсурдную на первый взгляд концепцию — но докажите на источниках, дайте конкретный факт, дайте систему фактов». Если эта система фактов будет доказана, и она будет совершенно четко укладываться в лоно, так сказать, исследовательских приемов и корректной трактовки — значит, точка зрения, существующая доныне, будет пересмотрена. Для нас здесь нет каких-то табу: это можно оценивать положительно, а вот это — нельзя. История во многом наука такая же точная, как и естественно-математические дисциплины. Заложите факты в определенной адекватной исторической последовательности, в системе — и вы получите результат, почти такой же математический, как дважды два.

— Мне кажется, с вами не все согласятся…

— Это потому, что часто историки делают оценки на основании случайных фактов и источников, не приведенной в систему аргументации — тогда их аргументы являются шаткими, непрочными, эмоциональными, и в конечном итоге — идеализированными.

— Как вы относитесь к утверждению «В истории не может быть сослагательного наклонения»?

— Очень многие считают, что «альтернативная история» — это какая-то условность. Мол, могло такое быть, но не состоялось, потому и нечего об этом говорить. Это глубочайшая ошибка! Я полагаю, что даже несостоявшаяся альтернатива в истории все равно легла в ткань сознания народа, в ткань какой-то исторической данности. Возьмите проекты Сперанского — если бы они были осуществлены, путь России был бы совершенно другой. Но, увы! Однако, хотя проекты Сперанского и оказались альтернативными, не состоявшимися — они дали наполнение всему историческому развитию России в Х1Х-ХХ веках, и только в 90-е годы, скажем, понятие, о частной собственности как священной и неприкосновенной категории стало реальностью. Но все это шло от Сперанского! История не может руководствоваться условным, сослагательным наклонением, но любая альтернатива является исторической реальностью: пусть она не состоялась, она все равно вошла в нашу историю.

— То есть историк имеет право задумываться над тем, что было б, если бы?

— Моя точка зрения — это правильно! Вот, советские времена: подходы к экономике Косыгина — да, это была несостоявшаяся альтернатива, но она положила основу понимания необходимости модернизации и реформирования советской экономической системы… И так можно подходить ко многим явлениям, связанным, скажем, с эпохой Александра I, с эпохой Александра II, со временем Столыпина… Столыпинская реформа не состоялась.