– Ну чего ты так сразу? – обиделась Светка. – Он вполне приличный парень, в сборной по волейболу играет.

– Ах вон оно что! – взвился я. – Косая сажень в плечах, честность во взгляде и грамота за второе место на областных соревнованиях – просто идеальный вариант для любой порядочной девушки!

– Эдик, ну перестань…

– Все! – отрезал я. – Мы с тобой договорились: сначала ты заканчиваешь институт, я тем временем покупаю тебе квартиру, а потом уже выходи замуж, я тебя благословлю, кем бы ни был твой избранник: хоть волейболистом, хоть негром преклонных годов. Ты меня поняла?

– Поняла, – буркнула Светка.

– Ну и молодец! – Я сменил строгий тон на жизнерадостный. – Что там дядя Леша с тетей Таней – приехали?

– Нет еще.

– Что же такое? По времени пора бы им прибыть.

– Может, поезд опаздывает? Ты бы позвонил на вокзал, узнал в справочной.

– Да ладно, все равно они от этого раньше не появятся.

– Эдик, ты хоть сегодня приедешь раньше? Неудобно перед дядей Лешей. Приедут они с дороги, а тебя и к полуночи не будет.

– Не знаю, у меня сегодня много работы.

– Ну что можно делать на работе ночью? Я начинаю опасаться за незапятнанность твоего морального облика.

– Нет-нет, – запротестовал я. – У меня сегодня вечером очень важная работа – я парюсь в сауне.

– И это ты называешь работой?! – возмутилась Светка. – Да с каких пор это стало считаться общественно полезным трудом?

– Это, как правило, отдых, – согласился я. – Но когда в сауне устраиваешь встречу с городским мэром для решения некоторых вопросов – это уже работа.

– Ты знаешь, как это называется?

– Знаю, – подтвердил я. – Нормальные рабочие отношения. Так ты позвони мне, как только дядя Леша приедет. Хорошо?

– Хорошо, – вздохнула Светка.

– Ну все, пока. Привет волейболисту, – и я положил трубку.

Вострецов все-таки успел до приезда поляков: вкатился в комнату словно мячик и, рухнув в кресло, рванул на груди рубаху.

– Ну и жара! – прохрипел он, поводя по сторонам белесыми глазами.

Я достал из холодильника бутылочку пепси-колы и, наполнив стакан, протянул его Вострецову.

– Ну и противная штука, – поморщился Вострецов, осушив стакан. – Слушай, почему бы нам с тобой не организовать выпуск русского кваса в жестяных банках – знаешь, как пиво западногерманское?

– Организуем, – пообещал я. – Сан Саныч, не томи, рассказывай.

– А что рассказывать? Колхозный голова согласился – отдадут они нам в аренду эту ферму и имение на тех условиях, которые мы им предлагаем.

– Ну наконец-то, – облегченно вздохнул я. – Хоть теперь можем с поляками спокойно разговаривать. Как же ты его уломал?

– Шут его знает, – пожал плечами Вострецов. – И за что эти председатели да директора меня так любят?

В комнату вошел Толик.

– Кажется, поляки едут, – объявил он.

В окно было видно, как к обочине подкатил «Фиат» и два шикарно одетых молодых парня вышли из машины.

– Быстро же они приобрели европейский лоск, – сказал Толик. – За версту видно, что иностранцы.

– С чего же ты взял, что быстро? – не согласился Вострецов. – От них французскими одеколонами пахло еще в те времена, когда у нас «Шипр» считался последним криком моды.

Поляки вошли в здание. Мы видели, как таращится им вслед Хома.

– Я проведу их сюда, – сказал Толик и исчез за дверями.