– Да я ж говорю: случайно! Еду мимо, слышу – Грязнов командует. А я его, представь себе, месяца два уже не видел. Вот и решил поглядеть – что да как. Себе на шею. Приткнулся вон, – Саша показал пальцем на красную «семерку», стоящую в стороне, возле высоких и тонких деревьев, кажется, их называют канадскими кленами, которые составляли не Бог весть какой зеленый оазис посреди неуютного квадратного двора, постоянно заполненного выхлопными газами доброй сотни индивидуальных автомобилей.

– Так это ж… – узнал Грязнов.

– Точно так, господин полковник. Я еще не поздравил вас с повышением в звании. И в должности. Потерпите несколько минут.

– А! – отмахнулся Грязнов, испытывая тем не менее определенную гордость: все-таки назначили начальником Московского уголовного розыска. Хоть и временно исполняющим обязанности. Ну да, возраст уже не тот, чтобы все начинать сначала.

– Да уж погордись, погордись, – с улыбкой, но без всякой иронии поощрил друга Турецкий. – Мне как сказали…

– Врешь ты все. Откуда там, в Европе, могли знать?

– Там, – особо подчеркнул это слово Турецкий, – следят за всеми нашими перестановками, Слава, и гораздо серьезнее, чем в родимом Отечестве. Мне даже, не скрою, было весьма приятно, да и… престижно давать по этому поводу интервью, в том смысле, что, мол, нет худа без добра, и когда снимают некоторых, так сказать… ну, ты понимаешь, о ком я, и на место этих трепачей сажают наконец толковых работников, то это определенным образом сказывается на имидже державы. В общем, в этом смысле. Зарубежный народ все прекрасно понимает и приветствует.

– Слова какие знаем: имидж, престиж! Скажите на милость! – пробормотал Грязнов, но он был доволен – это заметно.

– А насчет машины – поройся в своей дырявой памяти: это ж гонорар, или, если хочешь, премия от известной тебе фирмы «Глория» за норильское дело. Эх ты, сыщик, едрена корень!…

– Ну ты уж вообще чего-то сверхъестественного от меня требуешь, – засмеялся Славка. – Ладно, будет зубы заговаривать, давай раскалывайся.

Турецкий вынул из кармана плаща пульт дистанционного управления, на котором болтались ключи от машины, и нажал на кнопку. «Семерка» в ответ коротко вякнула. Саша залез в бардачок и достал модерновый сотовый телефон. Грязнов, наблюдая за ним, громко вздохнул:

– Поди, какие-нибудь полгода назад даже и мечтать не мог о такой экипировочке… Ну и ну!

– А то! – отозвался Турецкий, набирая номер. Прижал трубку к уху и стал шарить глазами по верхнему этажу «раненого» дома. – Алле-о, Гюльчатай? Покажи личико-то!… Нет, не вижу. Тогда хоть мигни окошечком!

Грязнов задрал голову и стал тоже наблюдать за верхним рядом окон. Вот одно из них погасло и снова вспыхнуло.

– Понял, – тут же сообщил Турецкий. – Ну что ж, коли желание не пропало, так и быть, отворяй. Поднимаемся. Только учти, всякая любовь отменяется, поскольку со мной Грязнов, а он терпеть не может всех этих глупостей. – Он задвинул антенну, закрыл микрофон трубки и протянул ее Грязнову: – На, владей по праву. Это тебе в качестве поздравления от меня. В Японии считается лучшим.

– Чего это ты? – даже растерялся Слава. – Больно дорогой подарок-то!

– Чего достоин, то и получай. Все, бери без разговоров. Скажу по секрету, я себе тоже купил, не такой, разумеется, попроще. Решил: однова живем! Так что буду с тобой теперь тайно разговаривать прямо из теплого сортира. Сбылась, понимаешь, мечта идиота.