– Наверное, колодец во Внутреннем саду сэра Джеймса наполняется из такого же родника, – сказал Грундо. – Только этот родник, кажется, не волшебный.

– Ой, не надо! – воскликнула я. – Я даже вспоминать не хочу обо всем этом. Все равно мы ничего сделать не можем, что бы они там ни замышляли.

Я раскинула руки навстречу ветру, пахнущему водой.

– Я уже лет сто не чувствовала себя такой свободной! – сказала я. – Не порти мне настроение.

Грундо встал, чуть не по щиколотку утонув в сыром мху и болотной растительности. Он пристально взглянул на меня.

– Мне не нравится, что ты преувеличиваешь, – сказал он. – Меня это раздражает. Но ты действительно выглядишь лучше. Когда мы едем с королевским кортежем, ты всегда напоминаешь мне замерзшую лужу, в которую кто-то ступил, – лужу с белыми ломкими краями. Я иногда боюсь о тебя порезаться.

Я была ошеломлена.

– А на что же я тогда должна быть похожа?

Грундо пожал плечами.

– Не могу объяснить. На что-нибудь вроде… Что-то вроде дерева – какого-нибудь хорошего дерева.

– На дерево?! – воскликнула я.

– Я имею в виду – на что-то, что выросло естественным образом, – пояснил Грундо. – Что-то теплое и живое.

Он поднял ногу – и раздалось такое жуткое чавканье, что я не выдержала и рассмеялась.

– Сам ты дерево! Вон, уже прирос! – сказала я, и мы побрели дальше, направляясь к скальному выступу, который виднелся вдалеке.

Придя туда, мы уселись на той его стороне, что была повернута к солнышку, так, чтобы скала прикрывала нас от ветра. Мы долго сидели и молчали, и наконец я сказала:

– Насчет того, чтобы не говорить про сад сэра Джеймса, – это я не всерьез. Я просто чувствую себя такой беспомощной…

– Я тоже, – сказал Грундо. – Я вот все думаю: может, старого мерлина нарочно убили, чтобы новый мог вовремя занять его место и попасть в сад?

– Даже подумать страшно! – сказала я.

Но теперь, когда Грундо об этом сказал, я тоже не могла об этом не думать.

– Но ведь мерлину полагается быть неподкупным! – сказала я. – Это дедушка его нашел!

– Ну и что, мог и он обмануться, – возразил Грундо. – Твой дедушка Хайд – всего лишь человек, хотя он и магид. А почему бы тебе не попытаться рассказать об этом второму дедушке?

– Дедушке Гвину? – спросила я. – А он-то что может? И вообще, он же валлиец!

– Ну, он устроил изрядный переполох в канцелярии гофмейстера – и всего лишь затем, чтобы привезти тебя сюда, – ответил Грундо. – Так что навести шороху он может. Подумай об этом.

Я думала об этом все время, пока мы бродили по пустоши, но это было не так долго, потому что совсем скоро мы обнаружили, что солнце клонится к западу, взглянули на часы и обнаружили, что уже шестой час. Мы повернули назад – и заблудились. Пустошь была окружена зелеными буграми, все они были вершинами гор и все выглядели одинаковыми. Когда мы наконец нашли нужный бугор, обогнули его и вышли к усадьбе, нам едва хватило времени умыться и переодеться, прежде чем пора было спускаться к чаю.

– Нравится мне, как тут кормят! – шепнул Грундо.

На столе стояли четыре сорта хлеба, два пирога, шесть сортов варенья в одинаковых вазочках, сыр, масло и сливки. Следом за нами в столовую вошла Ольвен с большим чайником, а как только мой дед произнес свою раскатистую молитву, она вернулась с тарелками колбасы и жареной картошки.