Юрий Корчевский. Заградотряд времени. Я из СМЕРШаЯ из СМЕРШа - 1
Глава 1
Серой лентой уносилось под колеса машины шоссе. И что я такой невезучий? Еле отпуск на работе летом выпросил, капитан мой все время твердил: «Навигация, навигация, иди, как все — зимой». Попал я в Ярославское речное пароходство совершенно случайно. Закончив Челябинское танковое училище, честно оттянул свою лямку четыре года, как говорят в армии, «через день под ремень» — взводным, пройдя «славный путь» от лейтенанта до старшего лейтенанта. А потом в армии начался кавардак, денег едва хватало на самое насущное, и, когда полк наш сократили, я уволился. Так в двадцать восемь лет я стал безработным. У отца был знакомый в пароходстве, который и привел меня в отдел кадров. Посмотрев мои документы, кадровик улыбнулся: — Так, значит, Сергей Колесников? У нас танков нет. — Но в дипломе же написано — «инженер-механик». А дизель — он ведь что в танке, что на судне. — Да, это верно. Для начала определим тебя стажером на сухогруз «Окский-З5». Постажируешься, оглядишься с месяц, а там видно будет. Вот так я, бывший танкист, и стал судовым механиком. Склонность к железу у меня с детства была. Сколько себя помню, отец и дома, и в гараже с железками возился, вот и я потихоньку втянулся. И учиться пошел не на новомодных ныне юриста, экономиста или менеджера, а к технике поближе. А что в военное училище — так романтика юношеская толкнула. Опять же — на полном государственном обеспечении, поскольку жили мы небогато. На еду и одежду хватало, но излишествами я избалован не был. А не повезло мне, потому как познакомился с хорошей девушкой, уговорились в отпуск вместе ехать, и вдруг — на тебе: мало того, что отпуск ей не дали, так еще и в командировку отправили. Провожая, я подвез ее к вокзалу. Прощаясь, расцеловались, а на перроне цыганка ко мне пристала: — Дай погадаю, красавец! Все скажу — как есть и что ожидает! Сроду на такие штучки я не велся, отмахнулся от нее, да разве от них отвяжешься? Так и шла со мной до машины, а за нею — выводок ее, трое детишек чумазых, галдящих. — Мужчина, позолоти ручку! — не отставала цыганка. Чтобы она отвязалась, я вытащил из кармана смятую сторублевку и сунул ей в руку. Сам же отпер дверь своей «шестерки» и собрался уже сесть, как цыганка дернула за руку: — Предстоит тебе дорога дальняя. Мне стало интересно, я задержался. Мне ведь и в самом деле предстояло ехать в Смоленск — даже дальше. Цыганка раскинула на капоте карты. — Не надо тебе ездить, не будет удачи. Ждет тебя казенный дом. Во как! «Казенный дом» — это что? Больница, тюрьма или чиновничья управа? — Врешь, поди. Все вы так говорите. — Карты не врут, красавец. Домой не вернешься. Вот никогда не верил в гадания! Я сплюнул и сел в машину. Цыганка забрала карты и отошла. Чего, спрашивается, каркать под руку? Через полчаса я уже забыл о гадании, собирая машину. Вещи надо погрузить, продукты, лопаты — маленькую саперную, штыковую и совковую. Мне без них — никак. А еще лупу, веревку и много чего другого. В прошлом году вместе с отцом на Смоленщину ездили, нынче одному придется — слаб здоровьем батенька стал, куда ему землю копать? К тому же в прошлом году аккурат под конец отпуска дожди пошли, пришлось бросить раскопки. Нет, я не кладоискатель и не «черный следопыт». Могилу деда ищем. Еще в войну похоронка на деда пришли. Бабушка поплакала, смирилась, да и прожила потом одиночкою горемычной, растя отца. А после войны жизнь тяжелая была, полуголодная. |
