И тот пояснил:
– Я ведь когда в городе жил, тоже в разных там леших или водяных не верил. А теперь вот пришлось поверить.
– Почему?
– Потому что видел их.
Непонятно было, шутит он или говорит всерьез. Если всерьез, то с головой у него плохо. А жаль, такой симпатичный. Катя решила, что лучше пусть шутит.
– И кикимору видели?
Она спросила не всерьез, но мужик шутку не принял и ответил обстоятельно:
– Видеть не видел, а шутки ее пакостные на себе испытывать приходилось. Хорошо, домовой за меня вступился. Он у меня серьезный мужичок – навалял лесной хулиганке, больше она к нам свой длинный нос не сует.
Хозяин отвернулся, чтобы подкинуть полено в ярко полыхающий камин, а дядя выразительно покрутил пальцем у виска. Мол, хозяин нам попался чокнутый. А вот Катьке в этом доме понравилось. Мебель здесь была самодельная, но удобная. Ручки у стульев из причудливо изогнутых веток, большая люстра под потолком – из ветвистых рогов оленя. А то кресло, в котором сидел сейчас хозяин, сделано было не иначе из пары лосиных рогов.
Разравняв полешки в камине, хозяин не столько спросил, скорее сам себе ответил:
– Вы с дороги наверняка есть хотите.
И, не дожидаясь ответа, прошел на кухню, откуда вскоре появился с двумя дымящимися кружками и тарелкой с бутербродами. Чудесный, еще теплый ржаной хлеб и разваренное до мягкости мясо. То и другое такими толстыми кусками, что рот Катюше приходилось разевать во всю ширь. Но как же вкусно-о! Куда там гамбургеру.
Хозяин смотрел на них с довольным видом. «Уж угостил, так от всей души», – это читалось на его славном простом лице.
Справившись с бутербродом, Катька стала прихлебывать пахнущий мятой чай. Помимо трав здесь был еще и мед, и только теперь Катька почувствовала, что наконец согрелась. От теплого меда ее мигом кинуло в жар.
Катька благодарно заглянула в глаза хозяина.
– Спасибо.
Тот в ответ слегка кивнул. И поинтересовался не без любопытства:
– А зачем вы едете в Олеховщину?
– Дело у нас там.
– Сам я здесь недавно живу, лет пять всего, как перебрался в эти края. Но слышал, что места в Олеховщине совсем гнилые.
– В каком это смысле? – По голосу дяди было слышно, что ему обидно за родину своих предков.
– Да и дороги туда нет, – продолжал хозяин, – раскисло все. На машине не проедешь: сплошное болото.
– Болота здесь у вас повсюду. Зачем вы Олеховщину ругаете, если сами не местный?
Хозяин понял, что невольно обидел гостя. Губы его дрогнули в улыбке.
– Вы меня простите, если ненароком вас задел. Но слова из песни не выбросишь. Что есть, то и говорю. Нехорошо там, в Олеховщине, и дело даже не в дороге. Место там нехорошее. Кто бы ни поселился – самое большее через полгода съезжает.
– А почему? Что говорят?
– То и говорят, что нечисто там.
– Вы меня тоже простите, но это какие-то бабские выдумки. Факты, факты давайте!
– Могу и факты. Мы сюда втроем приехали. Начитались о пользе натурального хозяйства и приехали. Брат все твердил, что конец света скоро. Вот мы втроем и решили спасаться в глуши: моя жена, я и мой брат с нами. Не стану вас утомлять, что и как у нас вышло, только жена с братом решили поселиться отдельно от меня.
– Вот как.
– Я их желанию противиться не стал. По-моему, если ты не люб своей бабе, все равно хорошей жизни с ней не выйдет. Да и правду сказать, брат у меня – красавец писаный, не то что я. И в постели выдумщик. Характер только паршивый, но это ведь на лице не написано. А лицом он в самом деле хорош. Одним словом, разделились мы. |